– А что собой представляет эта клиника?
– Большой загородный дом, – там всего около десяти пациентов, у каждого своя комната и свой служитель. Наверно, это одна из лучших клиник такого рода. Но меня всегда приводила в ужас стена, утыканная гвоздями, которой обнесен участок, да и самый дух, который царит в клинике, – будто там что-то прячут. Или я слишком чувствителен, или сумасшествие действительно самое страшное бедствие на свете.
Динни стиснула его руку.
– Мне тоже так кажется. А как же он убежал?
– Ферз вел себя так разумно, что они совсем потеряли осторожность; он как будто сказал, что приляжет, и улизнул во время обеда. Видно, Ферз заметил, что какой-то торговец появляется каждый день в один и тот же час, – пока сторож принимал покупки, он проскользнул в ворота, дошел до станции пешком, а там сел в первый поезд. Оттуда до Лондона всего двадцать миль. Когда они его хватились, он уже добрался до города. Завтра я туда поеду.
– Бедный дядя! – ласково сказала Динни.
– Что ж, дорогая, такова жизнь. Вот уж не думал, что попаду в такую переделку! Сомнительное удовольствие.
– У него это наследственное?
Адриан кивнул.
– Дед его умер в смирительной рубашке. Если бы не война, с Ферзом, может быть, ничего бы и не случилось, но кто знает? Наследственное сумасшествие! Какая несправедливость! Нет, Динни, я не верю, что милосердие божие проявляется в форме, понятной нам, людям, или что оно похоже на наше милосердие. Всеобъемлющая созидательная сила, божественное провидение без начала и конца – это я еще могу допустить. Но заставить эту силу печься о нас, смертных, – увы, невозможно. Взять хотя бы сумасшедший дом! О нем ведь страшно и подумать. А раз так, каково же несчастным, которых туда упекли? Люди отзывчивые шарахаются от них и отдают их во власть людям черствым, – и тут уж да поможет им бог!
– Но, по-твоему, бог и не думает им помогать.
– Кто-то когда-то сказал, что помощь человека человеку – это единственное проявление божественного начала.
– А дьявольского начала?
– Зло, причиняемое человеком человеку, а я бы добавил: и животным…
– Но ведь это чистейший Шелли, дядя.
– Лестное сравнение. Но я, кажется, начинаю совращать тебя с пути истинного.
– Нельзя совратить с пути, по которому не идут. А вот и Окли-стрит. Хочешь, я зайду и спрошу Диану, не нужно ли ей чего-нибудь?
– Еще бы! Я подожду тебя на углу, и большое тебе спасибо.
Динни подошла к дому быстрым шагом, не глядя по сторонам. Ей открыла все та же горничная.
