Динни молча слушала. Ферз вдруг расхохотался.
– Но мы не покойники, вот в чем беда, – мы не покойники. Если бы только мы были покойниками! Все эти несчастные скоты – они еще не умерли; они способны страдать, как и всякий другой… больше, чем другой. Мне ли этого не знать? А как помочь?
Он схватился за голову.
– Неужели нельзя помочь? – тихо спросила Динни.
Он уставился на нее широко раскрытыми глазами.
– А мы только подлакируем погуще… вот и все, что мы можем; все, что мы когда-нибудь сможем.
«Тогда зачем себя изводить?» – чуть не сказала Динни, но сдержалась.
– Может быть, вы придумаете, чем помочь, – произнесла она вслух, – но это требует спокойствия и терпения.
Ферз рассмеялся.
– Я, наверно, наскучил вам до смерти.
И он отвернулся к окну.
Динни неслышно выскользнула из комнаты.
В этом пристанище людей, понимающих толк в жизни, – в ресторане Пьемонт, – понимающие толк в жизни пребывали в разных стадиях насыщения; они наклонялись друг к другу, словно еда сближала их души. Они сидели за столиками попарно, вчетвером, а кое-где и впятером; там и сям попадался отшельник с сигарой в зубах, погруженный в меланхолию или созерцание; а между столиками сновали тощие и проворные официанты, – привычка мучительно напрягать память искажала их лица. В ближнем углу лорд Саксенден и Джин уже расправились с омаром, осушили полбутылки рейнвейна, поболтали о том, о сем, наконец Джин медленно подняла глаза от пустой клешни и спросила:
– Итак, лорд Саксенден?
Под этим взглядом, сверкнувшим из-под густых ресниц, он еще больше выпучил голубые глаза.
– Как омар? – спросил он.
– Изумительный.
– Я всегда сюда прихожу, когда хочу вкусно поесть. Официант, куропатка готова?
– Да, милорд.
– Давайте поскорей. Попробуйте-ка рейнвейна, мисс Тасборо; вы ничего не пьете.
Джин подняла зеленоватый бокал.
– Со вчерашнего дня я стала миссис Хьюберт Черрел. Об этом напечатано в газетах.
Лорд Саксенден слегка надул щеки, погрузившись в раздумье: «Интересно, выиграю я от этого что-нибудь или нет? Приятнее ли будет эта юная особа замужней?»
– Вы не теряете времени, – произнес он вслух, изучая ее лицо, словно пытался найти на нем следы ее изменившегося положения. – Если бы я знал, я бы не посмел пригласить вас обедать одну.
– Спасибо, – сказала Джин, – он сейчас за мной зайдет.
И сквозь приспущенные ресницы она посмотрела, как он задумчиво осушает бокал.
– Есть новости?
– Я видел Уолтера.
– Уолтера?
– Министра внутренних дел.
