Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями] | страница 11
Белокурая крошка поздоровалась со мною.
— Дядя Сэм!.. Ой, вы подрались? Какой синяк! — Мери плутовато улыбнулась:
— Я знаю… Пьяные всегда дерутся.
Сердце мое дрогнуло, и помимо моей воли я сказал гордо и решительно:
— Ты угадала. Я дрался на дуэли, и меня поколотили. Но ведь дяди не плачут от огорчения?
Калитка раскрылась. Эдит Уинтер, старшая сестра Мери, быстро подошла ко мне:
— Боже мой! Вы ранены, Сэм?
Темно-пепельные кудряшки Эдит отливали бронзой на солнце. Глубокие глаза девочки смотрели на меня с тревогой.
— Очень опасно?
Я постарался улыбнуться, глядя на юное лицо, которое никогда не забывал.
— Простите, Эдит. Я пошутил насчет дуэли. Только легкая царапина. Спешил к стоянке такси и упал около аптеки. Я хотел съездить в Олдмаунт повидать отца..
— О, я понимаю, Сэм, — сказала Эдит, становясь еще печальнее и серьезнее.
— Вам надо успокоиться.
— Да, я решил вернуться домой и подождать отца…
На крыльце дома показалась Оливия. Она засуетилась, увидав повязку на моем ухе, и чуть не заплакала. Через несколько минут я сидел в старом отцовском кресле. Оливия хлопотала, приготовляя завтрак. Слышно было, как на кухне Эдит помогала ей. Девочка на минуту заглянула в комнату…
— Ах, Сэм, я видела, как вы пришли с пристани. А потом вы поспешили выйти из дому. И я поняла…
— Но что? Говорите, Эдит.
— Нет, нет, Сэм. Вам надо отдохнуть. Уснуть.
Я сделал нетерпеливое движение:
— Мне не надо отдыха. Говорите, что случилось?
Эдит вздохнула:
— Про лорда Паклингтона рассказывают ужасные вещи…
Вошедшая Оливия прервала Эдит:
— Никто еще толком ничего не знает. Эшуорф всегда был полон сплетнями. Милая Эдит, кажется, миссис Уинтер зовет тебя.
Оливия очень деликатно выпроводила Эдит и поставила горячий завтрак на стол.
— Кушай, Сэм, и ложись отдыхать. Расскажи, что с тобой произошло?
Добрая Оливия покачивала головой, слушая мой рассказ и наблюдая, как в детстве, чтобы я ел основательно.
— Усни, малыш, — тепло сказала Оливия. — Я приготовила тебе постель и грелку.
Я заснул в пустынном родном доме, усталый и взволнованный.
III
Проснувшись, я увидел отца, сидящего в кресле около моей постели. Абажур был низко надвинут на лампу.
Она освещала бледные руки отца, сложенные на его угловатых коленях.
— Я ждал, когда ты проснешься, — тихо сказал отец. — Как ты чувствуешь себя, малыш?
— Отлично. Здравствуй, милый, — произнес я, делая попытку встать.
— Лежи, лежи, — приказал отец, протянув мне руку, которую я крепко пожал.
— Уже поздно. Спи до утра.