Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями] | страница 10



— Слушайте, слушайте! — быстро сказал Орфи, как будто доктор Флит выступал в парламенте.

— Ну так что ж из этого? — воскликнул я.

Доктор и аптекарь посмотрели на меня с сожалением.

— Опыты лорда были обставлены с такой таинственностью, что о них никто не догадывался. А теперь завеса приподнята.

Доктор Флит покачал головой.

— И я не удивлюсь, если окажется, что лорд Паклингтон проделывал опыты и над живыми людьми… Закон покарает его… если уже не покарал.

Мне не понравился раздраженный тон доктора. Впрочем, все в Эшуорфе знали, что доктор Флит всегда находится в состоянии хронического раздражения. Ведь у него на руках две некрасивые дочери — Энни и Дженни, которых он никак не может выдать замуж. Поэтому спорить с доктором было бессмысленно. Все же я возразил:

— Человек науки должен иметь право свободно заниматься опытами.

Слова мои произвели эффект. Доктор Флит всплеснул руками.

— Ах, вот чему теперь учат в колледжах!

Старый Орфи сделал такую гримасу, что было противно смотреть на него. Он прикрикнул на Эда:

— Отправляйся работать! Опять у тебя не готовы микстуры для мистера Сэйтона и пилюли для отца настоятеля? Ступай.

Эд медленно поплелся за аптечные шкафы. Видимо, Орфи держал его в строгости.

И тут мне захотелось отомстить за Эда. Я сказал:

— Знаете, джентльмены? Если бы для науки понадобился рискованный опыт, я бы предоставил себя в распоряжение…

Доктор Флит залился смехом:

— В распоряжение ученого лорда? Ха-ха-ха! Ой, Пингль, вы уморите нас с Орфи раньше, чем лорд уморит вас. Отправляйтесь домой и положите себе лед на голову. Действительно, у вас наблюдаются симптомы сотрясения мозга…

Я холодно приподнял шляпу:

— До свиданья.

— Один шиллинг, — напомнил мне Орфи про полоску пластыря.

Аптекарь хотел получить деньги за свой товар, и голос его приобрел оттенок поэтической взволнованности.

Монета, брошенная мною на прилавок, мягко звякнула. Доктор ласково посмотрел на монету.

— За диагноз и совет я пришлю вам счет на дом, Пингль, — заметил — он деловито. Это было вполне естественно: доктор Флит хотел получить свою долю за оказание неотложной помощи ближнему.

Голова моя болела нестерпимо. Я решил не ехать в Олдмаунт и дождаться отца дома.

Рядом с калиткой в садик отцовского дома на скамеечке сидела Мери, крохотная дочка наших соседей — Уинтеров. Она укачивала тряпичную куклу и пела тоненьким жалобным голоском:

Когда маленькие плачут,
Значит, им больно,
Взрослые тети — от огорчения,
А дяди — от радости.