— Какая еще другая? — Сердце у нее слегка подпрыгнуло.
— Та, что сожрала чудище, убившее танаковского парнишку. Все только и говорят об этом, но в Институте Танаки отрицают. Может быть, Джонас поговорит с тобой.
Мэгги лихорадочно соображала.
— О'кей, о'кей, я лечу на Гуам, но ты следи за всем, постарайся узнать, что намерены делать власти для обнаружения второй акулы.
— Мэгги, они даже не знают, дошла ли она до поверхности. Люди с «Кику» клянутся, что она так и осталась в каньоне, как в ловушке.
— Делай, как я говорю. Если узнаешь что-нибудь конфиденциальное из надежного источника об этой второй акуле, получишь еще тысячу. Как только я прилечу на Гуам, сразу же позвоню тебе.
— Ну что ж, ты босс.
Мэгги повесила трубку. Рядом с ней стоял Бад.
— Что происходит, Мэгг?
— Бад, мне нужна твоя помощь. Кого ты знаешь на Гуаме?
Дежурный МП[13] перед палатой Джонаса в военно-морском госпитале встал как по команде «смирно!», когда Терри подошла к дверям.
— Прошу прощения, мэм. Пресса не допускается.
— Я не пресса.
МП с подозрением посмотрел на нее:
— Но вы уж никак не похожи на родственницу.
— Меня зовут Терри Танака. Я...
— О, простите... — МП отступил в сторону. — Прошу прощения, мэм. И... мои соболезнования.
Он отвел глаза.
— Благодарю, — сказала она мягко и вошла в палату.
Джонас, с забинтованной головой, лежал у окна. Его бледное лицо выглядело совсем изможденным.
— Мне очень жаль, — произнес он все еще слабым голосом.
Терри молча кивнула в ответ.
— Я рада, что у вас все хорошо.
— Вы говорили с отцом?
— Да... Утром он будет здесь.
Джонас повернулся к белому окну, не зная, что сказать.
— Терри, это моя вина...
— Да нет же, ведь вы старались предупредить всех нас, а мы только смеялись.
— Я не должен был отпускать Ди Джея, надо было...
— Перестаньте, Джонас, — резко сказала Терри. — Меня мучит собственная вина, а вы тут ни при чем. Ди Джей был уже взрослый, и он никогда не послушался бы вас. Никуда не денешься, он хотел совершить этот спуск, несмотря на ваши предупреждения. Мы все просто раздавлены... Не знаю, что будет дальше, я не могу даже думать об этом...
— Успокойтесь, Терри. Идите сюда.
Она села на постель, обняла Джонаса и зарыдала. Он гладил ее волосы, стараясь хоть как-то успокоить. Через несколько минут она села и, отвернувшись от него, вытерла глаза.
— Это редкий случай, я никогда не плачу.
— Нельзя быть все время такой жесткой.
— А я вот такая. — Она улыбнулась. — Ма умерла, когда я была совсем маленькая, и мне выпало одной заботиться все эти годы об отце и Ди Джее.
