— Откуда? Вы хоть знаете, сколько он стоит?!
— Примерно представляю, вот только этот фужер был мне подарен, и оценивать его деньгами…
Смертные… Они все готовы мерить деньгами: чужую жизнь, свою жизнь, и даже вещи, даром им не нужные… Готовы драться из-за бесполезного им золота в пустыне, где дорога вода. Пойму ли я когда-нибудь их? Что-то я сомневаюсь!
Эльфийку можно понять, хоть и смутно. Ради этого ликера в свое время разразилась война за тайну рецепта его приготовления, унесшей немало жизней разумных рас. Многие виноделы, чтобы сохранить секрет, умирали под пытками, не вымолвив ни слова. Да, эльфы не используют темную магию и некромантию, но это только светлые. Темные приложили куда больше усилий, но и им удача не улыбнулась. Кстати, для них он действовал еще более сильно, чем на светлых или серых. Как схохмил отец, сильнейший афродизиак. Куда сильнее непонятной «Виагры», я так и не понял, причем тут группа певиц из параллельного мира. Естественно, они не хотели терять возможность получить рецепт. Итогом стало то, что количество умельцев снизилось на девять десятых, и ликер приобрел просто небывалую стоимость. Эльфы в отличие от остальных рас платили дороже всех, но отказываться так и не собирались.
После второго бокала рыжая приобрела румянец на белоснежной коже лица. Темная, как обычно потемнела, отказываться от такого подарка, как пара бокалов ликера, — для них было бы верхом глупости.
На третьем бокале проснулся синдром болтливости, Тайю стала болтать, словно заведенная. Правда, даже в сильно приподнятом состоянии она умудрялась соскальзывать со «скользких» тем. (Вот объясните мне, как определяется скользкая тема у живых? В брошюрке, которую я прочел вдоль и поперек, ни слова, при том таких моментов море!).
К моменту, когда разговор перевалил за половину двенадцатого, я попросил соседа по общежитию проводить Тайю да женского общежития. Правда, я слегка беспокоился за него самого, он хоть и крепкий парень, но мало ли… Поведав мне громким шепотом, что до утра его просто не будет, он галантно подхватил эльфийку на руки и предложил отнести ее на руках. К моему удивлению, она согласилась.
Нет, живые определенно странные.
И только после того как за ними закрылась дверь и стих шум шагов, я, развязав горловину своей сумки, спустился внутрь.
В самой дальней части внутреннего пространства, прямо в стенке, была «вшита» дверь, которая открывалась только мне. Весьма разумная предосторожность, ибо то, что там хранилось, не всегда безопасно для смертных.
