Что-то больно воткнулось ему в бок. Одного из одержимых он обезглавил и видел, как тускло сверкнул маленький фонтанчик крови из заваливающегося тела. Третий вдруг обернулся и побежал прочь.
Пытаясь пробраться к Сафир, Острон прильнул к песку, остывающему после жаркого дня. Теплые струйки скользили по пальцам, налипая на окровавленные места. Одержимые оставили его, будто позабыли; склонившись еще ниже, он обнаружил, что земля подрагивает.
Сердце екнуло.
Спасены! Он узнал бы эти звуки, еще почти движения песка, из тысячи других. Где-то очень близко ехали люди верхом на конях.
-- Хэй! -- раздался протяжный крик. Острон пополз в сторону, нашарил теплую руку потерявшей сознание девушки. Он видел какую-то фигуру неподалеку, фигуру с блестевшим оружием в руке, но это, кажется, был дядя Мансур. Слава богам!
-- Окружайте их!
Звонко протрубил рог. Этот чистый звук был похож на ликующее пение в его ушах. Острон сжал мягкие пальчики Сафир, потряс ее кисть.
-- Сафир, -- негромко позвал он. -- Сафир!
Слева замелькали огни. Теперь уже совсем отчетливо было слышно топот и ржанье коней, свист оружия, и вопли одержимых стали менее победными, а вскоре и вовсе начали стихать.
Острон не сразу заметил этого; у него гудело в голове. Кровь пульсировала в жилах, толчками покидая его тело через глубокую рану на плече. Это уже было неважно. Сафир была рядом, он чувствовал, что она теплая, что она дышит. Он осторожно положил щеку на ее предплечье.
Сам не понял, как его окутала мгла.
***
Гулко ухнуло.
Темнота. Он чувствовал легкую панику. Темнота. Надо спасаться. Одержимые... перерезанные кочевники на празднике Мубаррада... Мубаррад не защитил их, хотя они поклонялись ему...
Наконец разлепилось одно веко, и в глаз Острону хлынул яркий дневной свет.
-- Эй, красавица, -- услышал он чужой мужской голос, -- иди-ка сюда, твой принц очнулся!
Что-то мягко протопотало под ухом, сквозь теплую податливую ткань в песке. Он как раз сумел открыть второй глаз, когда над ним склонилось встревоженное личико Сафир.
-- Слава Мубарраду, -- прошептала она. -- Даже дядя Мансур испугался за тебя.
-- Я в порядке, -- попытался ответить он нормальным голосом, но вышло непонятное сипение.
-- Пей, -- чужая рука поднесла пиалу с водой. Острон хотел было взять ее, но его собственные конечности слушались его плохо; пришлось судорожно глотать прямо так, благо державший пиалу явно не в первый раз поил кого-то с рук.
-- Для первого боя неплохо, -- заметил другой голос. -- Мальчишка неплохо сражался, как думаешь, а, Сунгай?
