— Ай, падаю! — вскрикнула Татьяна и ухватилась за Федора. — Ты же хоть немножко поддерживай меня, а то еще ногу сломаю. Будешь отвечать. Такой большой, а меня, маленькую, не можешь защитить.
— От кого защищать-то?
— От ям. Ха-ха-ха, — смеялась Татьяна. — Федор, чем это у тебя голова забита?
— Чего шпильки подпускаешь? — сказал Федор. — Темно же, черт ногу сломает.
— Так сколько же тебе лет?
— Скоро девятнадцать.
— Ха-ха-ха! — вновь захохотала на всю улицу Татьяна. — Вот глупышка. Я же думала: тебе лет двадцать пять. Старая я для тебя.
— А тебе сколько?
— Двадцать три года уже.
— Молодая еще, — сказал Федор.
— Это молодая по арифметике. — В голосе Татьяны была такая грусть, что Федору стало жаль ее.
— Ты красивая и, видно, добрая, — сказал он.
— Тебе я понравилась? — Татьяна привстала на носочки, попробовала заглянуть Федору в глаза.
— Не знаю…
— Эх ты… — Она оттолкнула его от себя. — Я тебя с первого дня, когда ты зашел в магазин, приметила. Сильный ты… Женщин всегда влечет в мужчине сила. У тебя ее много. Скука какая-то у меня на душе…
— Если бы ноги едва волокла, то и скуки бы не было, — сказал Федор и подумал, что на работе не очень-то заскучаешь.
— При чем здесь это? Что, в магазине не работа? Хуже твоей? Нет, миленький, тут нужно, чтобы была светлая голова. Жизнь в нашей деревне неинтересная… Поехать куда-нибудь. Может, на север или на юг.
— А деньги?
— Это не проблема. Здесь я живу, — Татьяна показала на дом. — Посмотришь мои хоромы?
— Поздно уже. Спят, наверное, твои?
— У меня никого нет. Мать умерла, когда я была в городе, а батька женился и перешел к новой жене. Так что я хозяйка этого дворца.
Она поискала в кармане ключ и развела руками:
— Потеряла. Что теперь делать?
— Пробой вырвем, — предложил Федор.
— Нет, дверь поломаем. Кто мне отремонтирует?
— Не будешь же ты ночевать на улице?
— Зачем? — засмеялась Татьяна. — Подойди сюда. Нажми вверху.
Федор сделал, как она просила. Через окно влезли в сени.
— Темнота какая. Включи свет, — попросил Федор.
— Ни к чему он. И так увидим что надо. Помоги пальто снять. — Татьяна прижалась к Федору. Он отошел в сторону.
— Одень ее, раздень. Госпожа нашлась.
— Невоспитанный ты человек, Федор. Ничего, я научу тебя этикету.
Они сели на кровать, которая стояла около окна. Глаза привыкли к темноте, и Федор увидел телевизор, шкаф с книгами, ящик под столом. Было тихо, и он слышал, как дышит Татьяна, ровно и спокойно, будто тренированный бегун. Ему показалось, что в окно постучали. Тихий был стук. Федор приблизился к окну, но на дворе никого не увидел.
