— Трелить?
— Ну, вымогать сыщикам деньги у преступников.
— У нас в Петербурге это называется «лапки».
— В столице тоже, выходит, берут? — усмехнулся Красовский.
— Увы, Николай Александрович. Сейчас стали меньше. А десять лет назад при Виноградове творилось черт знает что.
— Ну теперь, стало быть, наш Киев — чемпион по взяткам.
— Скажите, а у вас есть заштатный письмоводитель? Асланов сейчас рассказывал, что таковые имеются у каждого околоточного надзирателя.
— У меня нет. Мне ему платить не из чего. Жалование знаете какое?
— Пятьдесят рублей?
— С наградными. Еще когда кражу раскроешь, благодарный обыватель может премию вручить — с согласия начальства. А может и не вручить.
— Но как же вы пропускаете через себя восемь тысяч бумаг в год?
— По ночам сижу. Иногда до утра.
— Но взяток не берете?
— Нет, не беру. Что, не верите?
— Почему? Верю. Но трудно, наверное, так служить? Когда все берут, а вы нет. Они же вас бояться начинают. А раз боятся, то мечтают сплавить.
Красовский вздохнул:
— Я не один такой. Еще есть человека три-четыре.
— А сколько в Киеве околоточных надзирателей?
— По штату восемьдесят два человека.
Сыщики помолчали, попивая пиво. Потом Красовский сказал:
— Несколько лет назад застрелился околоточный Пеньковский из Лыбедского участка. Оставил после себя записку: «Бесчестно жить не позволяет совесть, а честно жить не хватает средств». А Мастицкий? Это бывший начальник сыскного отделения. До полицмейстера дослужился. А как вышел в отставку, бедствовал. Пенсия нищенская, взяток же Леонид Порфирьевич тоже не брал. Хорошо, о нем вспомнил князь Дондуков-Корсаков. Он был у нас генерал-губернатором, а потом поднялся в кавказские наместники. Там же дикие горцы кругом, вот князю и понадобился надежный человек с опытом. Он позвал Мастицкого кутаисским исправником, а уже через год поручил ему Тифлис. Пришлось старику служить чуть не до самой кончины, чтобы с голоду не помереть. А у нас? Полицмейстер Цихоцкий двух лет в Киеве не прослужил и уже купил себе имение в Полтавской губернии за сто тысяч. Откуда у него такие деньги? При жаловании три тысячи в год плюс восемьсот рублей на разъезды…
— Вы сказали, что ни одному слову Спиридона Асланова нельзя верить. Как мне его испытать? Например, сегодня он рассказал мне об «иване» из Никольской слободы, Созонте Безшкурном. Именно его надзиратель подозревает в нападении на оценщика Афонасопуло. А вы что знаете о нем?
— Безшкурный — известная личность, хотя у нас даже нет его точного портретного описания. Боятся сообщать. Вообще, Никольская слобода — вещь в себе. Если приплывете на пароходе, то пригород как пригород. Поденщики, мастеровые, отставные солдаты. Грязно и убого. Мосты на столбах, дома на столбах, поскольку в половодье все это затапливает. Собак много… Из Киева туда приезжают повеселиться в Петровский парк. Самое неустроенное место во всем городе. Хотя формально это и не город, а Броварская волость Остёрского уезда Черниговской губернии.
