Тут надворный советник заметил, что Асланов очень возбужден. Щеки горят, мощные плечи ходят ходуном.
— Где вас так завели, Спиридон Федорович?
Вдруг вбежал пристав и подхватил разговор:
— Это он у нас опять отличился. Задержал в одиночку троих воров!
— Расскажите подробности.
— У нас две недели крали проволоку со столбов городской железной дороги. Каждую ночь саженей по двадцать-тридцать резали и уносили. И никак поймать их не могли. Спиридону это надоело, и он отправился в засаду…
— А почему один-то? — перебил Лыков.
— Так незаметнее, — пояснил надзиратель. — Толпу они бы увидели. Сигнальщиков выставили, следили, нет ли чужих. Я из подворотни наблюдал.
— Это на Бибиковском бульваре было, — продолжил рассказ Желязовский. — Еще на Кадетском шоссе хищничали, они же. Ну, Спиридон их и накрыл с поличным.
— Прямо там, на бульваре?
— Нет, — осклабился надзиратель. — На бульваре их бы любой дурак задержал. А надо же выяснить, кто покупщик. Я проследил за ними до самой Нижней Соломенки. Вижу, они проволоку срезали и туда тащат, волоком. Иду следом, глаз не мозолю. В Кадетской роще чуть их не потерял. Но дошли. Я уж на полпути понял, куда они меня ведут.
— Куда?
— Есть там такой Иона Лещ, держит железную лавку. А сам пассер[15], давно у нас на подозрении. Точно! К нему и пришли.
— И что же вы один в этот притон полезли? Почему подмогу не вызвали?
— Да уж очень все сошлось. Тут и воры, и проволока, и покупщик налицо. Пока я подмогу искал, они бы разбежались. Ну и ввалился.
— Неужели сдались без боя?
— Куда там, — махнул рукой Асланов. — За ножи схватились. Пришлось их в тесто замесить.
— В одиночку троих? — поразился надворный советник.
— Лещ сразу под стол залез, он не боец. А двое, что проволоку резали, сдаться не пожелали. Вот, взгляните.
И надзиратель показал борт сюртука. Он был распорот ножом, наружу торчала подкладка.
— Руку я ему сломал, чтобы больше на полицию не бросался. А второму челюсть своротил.
— Уж не в первый раз Спиридон отличается, — вставил Северин Янович. — Я вошел к полицмейстеру с ходатайством о награде. Лучший в отделении.
— Нет слов, — уважительно сказал питерец. — Видно сокола по полету. А про мое дело не забыли, Спиридон Федорович? Или вам не до него было?
— Насчет Афонасопуло? Нет, не забыл. Я его товарища нашел, который за комиссионные клиентов приводил.
— Клиентов?
— Да, тех, кто хотел банк обмишурить.
— Вот это любопытно, — обрадовался сыщик. — Кто он? Как мне с ним побеседовать?
