Только ведь я и есть этот засранец! Этот засранец, мать твою бенать, я!
Рука просовывается между нами, и сквозь туман своей жалкой участи засранца я различаю бокал шампанского, который она держит. Чую, как мозги мои буквально отключаются. Слышу какой-то компьютерный голос, ведущий обратный отсчет от пяти, и ощущаю себя киношным сапером, не знающим, какой проводок перекусывать – красный или синий.
Красный или синий? КРАСНЫЙ ИЛИ, МАТЬ ТВОЮ БЕНАТЬ, СИНИЙ?!
Клэр тянется к своему бокалу с шампанским.
Ну, вы знаете, всегда болтают про то, что в момент, когда теряешь голову, представляется, будто видишь сон, как в замедленной съемке? Я прежде такого никогда не испытывал, всегда считал это полнейшей чушью, которую выдумывают, чтобы приукрасить свой рассказ.
Ну, так я прав.
Эта хреновина не движется замедленно, она движется быстрее скорости света, и я перекусываю не тот проводок… взрыв – и я уже не я, а полный осел-придурок.
Моя рука, словно бы совершенно отделенная от остального тела, взлетает со своего места на столе, сшибая по пути горящую свечу, солонку и мой собственный бокал шампанского, а заодно и два наполненных водой стакана, пальцами вцепляется в ножку бокала Клэр, когда та уже подносит его к губам.
Вырываю бокал из ее руки, расплескивая вокруг дорогущее шампанское. Где-то в самой глубине сознания слышу чей-то вопль: «Не-е‑е‑е‑ет!» – и совершенно не замечаю, что наглухо чокнувшийся осел, вопящий посреди «Пирса W», это я.
Не раздумывая ни секунды о том, что делаю, или о том, что все вокруг смотрят на меня с ужасом, мигом подношу бокал к губам, запрокидываю голову и вливаю все его содержимое себе в глотку. В том числе и кольцо.
Когда же я со звоном блямкаю пустым бокалом об стол, Дрю склоняется ко мне и шепчет на ухо:
– Чел, меняешь план? Я к тому, что, если по новому плану ты постараешься высрать это кольцо, то, должен тебе сказать, это очень не романтично.
Я сейчас заплачу.
Я сейчас заплачу, как, прости господи, дитя, – и ничего не могу с собой поделать. Все труднее глотать, потому как здорово давит горло, и, чую, начинает с ума сводить бесконечное мерцание света из-за того, что приходится часто-часто моргать, удерживая слезы подальше от глаз.
Сучья порода, да я сейчас просто тупо разревусь. Есть женщины, которым по силам сдерживать плач без того, чтоб их макияж слинял или жидкость потекла изо всех дырок на лице, – я не из их числа. На мне роскошный наряд, волосы мои мастерски уложены, мой макияж безукоризнен, и сейчас в три секунды я все это порушу, на все сто перестав владеть мышцами лица. Сейчас я всамделе изо всех сил стараюсь держаться тихо, только все мои старания – псу под хвост, из-за них я издаю звуки, какие можно услышать только в передачах канала «Дискавери», когда уже далеко за полночь. Когда сил больше не останется, глазки у меня сделаются красненькими, будто мне по физии Майк Тайсон
