Клэр разводит ноги, снимая их с моего пояса, дразняще болтает ими на краю стойки так, чтоб я сумел стащить с нее черный кружавчатый лоскут ткани и швырнуть его на пол.
Мой взгляд скользит по ее длинным, гладким ногам, юбка задирается выше бедер. Позволяю рукам следовать за взглядом, касаясь каждого дюйма кожи, до которого добираются глаза. Руки мои, расставаясь с ее ногами, скользнули за бедра и улеглись ладонями на попке, подтягивая все тело ближе к краю стойки.
Ее руки перешли на резинку моих боксерок, и я едва не завыл, перестав ощущать поглаживания ее теплых ладоней и пальцев, ввергавших меня в забытье. Обеими руками она стянула с меня боксерки так, что член, почуявший свободу, рванул ввысь.
Я еще больше придвигался, стоя у нее меж ног, пока мой наконечник не ткнулся в исходившую влагой цель. Скрежеща зубами от жуткого желания оказаться внутри ее, я просунул самый кончик в пышущее жаром жерло и стал кругами водить им вокруг клитора. Ее ноги вновь скользнули мне на бедра, она сцепила их ступнями у меня за спиной, а коленями уперлась мне в зад, все крепче и крепче прижимая к себе, и я неспешно, по чуть-чуть, вошел в нее целиком.
– Ба-а‑а‑ажественно, – прошептал я ей прямо в губы, упираясь своими бедрами в нее.
– Это лучший изо всех наших «телефонных звонков», – сказала она со смехом, обнимая меня руками за плечи.
– Мне еще ни разу не доводилось «звонить по телефону» на кухне. Всякий раз это представлялось какой-то антисанитарией, – признался я, дав Клэр приподнять бедра, чтобы еще теснее сходиться при моих толчках.
– Уж пожалуйста, не заставляй меня думать про то, что ты на этой стойке только-только нарезал жаркое, – выговорила она слова вперемешку со стонами.
– По крайности, мы занимаемся этим уже после того, как я резал мясо. А то бы мы угостили своих родных и друзей обжаренной попой под соусом из секс-секреций.
Пальцы Клэр скользнули мне на загривок и так крепко вцепились в волосы, что я вздрогнул и даже сбавил темп.
– Ты в уме? Хочешь, чтоб меня стошнило на тебя, когда мы этим занимаемся? Никогда, слышь, больше никогда-никогда не произноси такого.
Хмыкнув, прижимаю ее тело еще крепче к себе, обхватив ее руками. Пытаюсь, как могу, помедлить со своими движениями, только, бенать, как же оно приятно-то! Прокладываю поцелуями дорожку на ее шее и начинаю водить бедрами вкруговую. Ногти Клэр впиваются мне в лопатки, я чувствую, как содрогается все ее тело.
– О, боже мой, – стонет она. – Еще, еще, не замирай.
