— Садись, не бойся, — приободрила ее цыганка. — Посмотрим, что тут у нас? — И начала пристально вглядываться в шар. — Вижу, вижу, — протяжно запела она, и по спине Марго пробежали мурашки. От волнения она не могла вымолвить ни слова и мысленно ругала себя за то, что согласилась сюда войти. — Ты не та, за кого себя выдаешь, ты — другая. Красивый темноволосый мужчина родом из этих мест держит в плену твое сердце. Но есть очень близкий тебе человек и покровитель, который поможет тебе во всем. Запомни, твоим талисманом станет изумруд. Если хочешь счастья, то добывай его только своими усилиями. Не ищи выгоды, ищи любовь, которая может оказаться совсем не там, где ты думаешь. Все! — неожиданно воскликнула цыганка и откинулась на спинку стула. Шар в этот же момент потускнел, а в комнате вспыхнул свет.
— Я могу идти? — еле выдавила из себя Марго.
Гадалка молча кивнула и загадочно улыбнулась.
— Можешь, только дай три доллара. А то мистер Терри меня со свету сживет, если узнает, что я гадаю людям без очереди, да еще и бесплатно.
— Хорошо, хорошо! — И Марго вынула из сумочки кошелек.
Гадалка тем временем выдала ей билетик. Марго расплатилась и вышла на улицу, где к ней бросилась раздираемая любопытством Констанция.
— Ну что? — в нетерпении спросила она.
— Ничего особенного, — озадаченно прошептала Марго. — Но ей все известно обо мне, даже то, что я люблю Рея. И еще цыганка сказала, что я могу добиться своего счастья только сама. Я это, правда, и без нее знаю, — повысила она голос, который все еще дрожал.
— Господи, да не переживай ты так! — посочувствовала ей подруга. — Лучше послушай, кого я сейчас видела!
— Не Рея, надеюсь? — насторожилась Марго.
— Да, и его семью. И такое слышала, такое! Не поверишь!
— Знаешь, давай выпьем кофе и поболтаем, — перебила ее Марго.
— Давай!
Они взошли на веранду летнего кафе и, устроившись за дальним столиком в углу, заказали по чашке кофе.
Увлекшись разговором, подруги не заметили, что сидевший через столик от них Алекс Фолкон внимательно прислушивался к их беседе.
Утро для Рея в этот раз выдалось не из приятных. Едва прислуга отодвинула тяжелые шторы, впустив в помещение солнечный свет, как послышалось частое покашливание миссис Дэвисон, более похожее на нервный тик.
— Дорогой мой, как ты собираешься отделываться от журналистов? Ведь то обстоятельство, что ты теперь поселился здесь, не является гарантией, что они оставят тебя в покое, — спросила еще не совсем проснувшегося Рея его мать, дама лет пятидесяти пяти в атласном халате и с седыми кудрями.
