— Двойных чего?
— Виски, пожалуй. Барменша скажет точнее. Где-то без четверти пять вошел Шутцманн, и мы все вместе отправились домой. Шутцманн подтвердит это.
Фрайтаг отмахнулся:
— Мне это ничего не даст. То, что Шмерль позавчера ночью был здесь, не вызывает у меня сомнений. Я хотел бы знать, от которого и до которого часа он был в баре, а не как долго.
Хозяин возмущенно вскинул руки.
— Мы же не отмечаем по секундомеру, господин комиссар, когда гость приходит и уходит. Полагаю, Шмерль пришел где-то между двумя и половиной третьего. Ахенваль был уже здесь, и…
— Ахенваль? — удивился Фрайтаг.
— Да, и довольно долго. А потом они о чем-то спорили.
— Что вы называете спором?
— Если у одного одно мнение, а у другого другое… Но в таких случаях я никогда не слушаю. Может, Додо знает больше?
— Кто это — Додо?
— Барменша. Должна вот-вот придти. Ахенваль покинул бар довольно разозленный, а Шмерль остался. Тут, на этом табурете. И в этом я могу поклясться. Не из симпатии к Шмерлю, а потому, что так и было. Шмерль никак не мог убить Ахенваля, тот ушел отсюда живехонький. А Шмерль до пяти не сдвинулся с места.
— За что, собственно, Шмерль дал вам пятьсот марок?
— На пропой, на что же еще? Или вы думаете, что за ложное показание? Пять сотен? Вы меня плохо знаете…
— Что значит «на пропой»? — холодно переспросил Фрайтаг. — Он был вам должен?
— Должен? Шмерль? Да я ему полпорции в долг не дам. Таким людям я кредитов не даю. За него всегда платил Ахенваль. Но позавчера Шмерль дал мне пятьсот марок на хранение. Он был уже совсем хорош и думал, что может потерять эти деньги.
— У него еще были деньги?
— Откуда мне знать, господин комиссар?
В этот момент дверь бара распахнулась настежь, и в зал стремительно вбежала какая-то женщина.
— А вот и Додо.
Барменша выглядела почти солидно, как стенографистка в каком-нибудь финансовом учреждении. Серая шляпа, серое пальто, никакой косметики. Она энергичным шагом подошла к ним и, когда Фрайтаг объяснил ей, в чем дело, она тут же схватила суть.
— Да, правильно… пришел около двух, а Ахенваль был уже тут Ахенваль пил шампанское, а Осси Шмерль сразу заказал виски…
— Сколько он выпил?
— Восемь двойных.
— Ну, что я говорил, — ухмыльнулся хозяин.
Барменша села за стойку и открыла сумочку.
— Они спорили из-за денег. И еще, Шмерль говорил о женщине, которая пошла в отель. И из-за этого не получилось какое-то дело.
— Какое дело? — перебил барменшу Фрайтаг.
— Об этом они не говорили. Шмерль только все время повторял, что он не виноват, и дело сорвалось, потому что она пошла в гостиницу.
