– Так, а седьмой и сто восьмой? Это хроники, – продолжил надзиратель, бросив взгляд на синий листок бумаги. – И двадцать восьмой вчера на работу не вышел, сказал, что, когда поднимает тяжести, у него в боку колет. Я бы хотел, чтобы вы его осмотрели, доктор, если можно. А у восемьдесят первого – это тот, который Джона Адамсона на бриге «Коринфянин» убил, – ночью какой-то приступ был. Он до утра орал как сумасшедший.
– Ну хорошо, хорошо, осмотрю его попозже. – Небрежно отбросив газету, я потянулся за кофейником. – Надеюсь, это все?
Надзиратель просунул голову чуть дальше в комнату.
– Прошу прощения, доктор, – перешел на доверительный тон офицер, – но мне показалось, что у восемьдесят второго что-то вроде простуды намечается, так что у вас есть хороший повод заглянуть к нему и переброситься парой словечек.
Моя рука с чашкой кофе замерла в воздухе на полдороге ко рту. Я изумленно воззрился на серьезное лицо надзирателя.
– Повод? – произнес я. – У меня есть хороший повод? Что вы несете, Мак-Ферсон? Я, когда не смотрю за заключенными, весь день, как проклятый, бегаю по больным, вечером возвращаюсь уставший как собака, а вы подыскиваете мне лишний повод работать еще больше?
– Вам это понравится, доктор, – уже показалось из-за стены плечо надзирателя Мак-Ферсона. – Этого человека стоит послушать, если, конечно, вам удастся его разговорить. Вообще-то он парень не болтливый. Или вы не знаете, кто такой восемьдесят второй?
– Нет, не знаю. И знать не хочу! – отрезал я, полагая, что мне в качестве знаменитости подсовывают какого-нибудь местного бандита.
– Это Мэлони, – многозначительно произнес надсмотрщик. – Тот самый, который сдал своих сообщников после убийств в Блюменсдайке.
– Не может быть! – воскликнул я, в изумлении опуская чашку. Я слышал об этой серии ужасных убийств и читал о них в одном из лондонских журналов задолго до того, как попал в Австралию. Мне тут же вспомнилось, что эти зверские преступления своей жестокостью затмили даже злодеяния Берка и Хейя[1] и что самый безжалостный член банды спасся от виселицы только тем, что согласился свидетельствовать против своих сообщников на суде. – Вы уверены, что это он? – спросил я.
– О, можете не сомневаться. Просто раскачайте его немного, и он уж вас удивит, будьте уверены. С таким человеком, как этот Мэлони, стоит познакомиться поближе. До определенной степени, конечно, – лицо надсмотрщика расплылось в довольной улыбке, он коротко кивнул и скрылся за дверью, оставив меня заканчивать завтрак и размышлять над услышанным.
