Но вдруг он услышал голос:
— Вспомни о силе Кугурака. Встань на дно и оттолкнись.
И вдруг подручные воеводы в страхе увидели, как вспучился лед, раскололся на несколько льдин, и Кокша вышел на берег.
«Все равно ему конец, — подумали подручные.— Кокше негде обсушиться, и сильный мороз доконает его».
Понял и Кокша, что конец приходит ему. Одежда сразу обледенела. Но тут он снова услышал голос:
— Вспомни о ловкости Чоткара. Вставай на лыжи и беги. Кокша надел лыжи и во весь дух помчался к дому. На бегу он вспомнил предание о том, как Чоткар, пока жена кипятила воду для ухи, успевал на лыжах сбегать на озеро в сорока верстах от дому наловить рыбы и вернуться обратно. Кокша бежал так быстро, что добыча сварилась и пригодилась на ужин.
Разгневался Кокша, когда узнал о коварном замысле Вараша.
Он пришел к крепости и крикнул:
— Если ты, Вараш, не трус, выходи биться со мной один на один!
— Если ты не трус, то заходи в крепость, — ответил Вараш. — Мы сразимся здесь.
Кокша вошел в крепость. Он не знал, что силу Кугурака он израсходовал подо льдом, а ловкость Чоткара — в беге на лыжах.
Как только закрылись ворота крепости, на Кокшу накинулась стража. Схватка была долгой и яростной, но врагов было много, и Кокшу заковали в цепи, на ноги надели кандалы.
— Бросьте его в сорокасаженный колодец!—приказал Вараш…
Долго ли, коротко ли просидел Кокша, но однажды на край сруба села Сорока-белобока. Обрадовался Кокша, просит Сороку:
— Сорока-белобока! Передай моим родным, что я у Вараша в колодце. Пусть они выручат меня.
— Глупых я не выручаю, — ответила легкомысленная Сорока. — Ты сам зашел в логово зверя.
И улетела.
Много ли, мало ли прошло дней, сел на край сруба Коршун.
— Коршун! Коршун! Передай отцу-матери, что я в цепях и брошен в колодец.
— С какой стати? — ответил Коршун. — Я дружу с Варашом и кормлюсь теми, кто брошен в колодец. Скоро придет и твой черед.
И тоже улетел.
А время идет и идет. Все больше и больше слабеет Кокша. И уж когда казалось, что нет надежды на спасение, сел на сруб белый Гусь.
— Друг, выручи меня, — простонал Кокша. — Передай…
— Знаю, чего ты хочешь, Кокша. Глупая тараторка Сорока всем болтает, что ты у Вараша в яме, но ты же знаешь, что ей никто и никогда не верил. Не поверили и твои родители. Разве ты не знаешь, что прошло больше пяти лет?
— Все равно скажи, тебе поверят.
Гусь спустился в колодец, вырвал из своего крыла перо и подал Кокше. Тот смочил перо в кровавой ране от кандалов и написал на белоснежном крыле птицы свое имя.
