Некоторые читатели не скрывали своего гнева.
— Почему полиция не схватила до сих пор расклейщиков афиш? — кричали они. — Нужно узнать, кто им платит и таким образом добраться до атамана этой шайки разбойников.
— Терпение, — подумал г. Брассер-д’Аффер, — преступник будет скоро разоблачен.
* * *
Полиция, однако, не была бездеятельной. Осмотрев хорошенько шрифт последней афиши, она произвела обыск в нескольких типографиях, но безрезультатно. В департамент полиции поступали письма тысячами; всех привлекала обещанная награда, все уверяли, что знают прекрасно секретаря Союза машин и давали подробное описание его наружности: высокий, маленького роста, блондин, брюнет; бритый, с большой седой бородой; он жил в городе (следовал адрес), он жил в 20 километрах от города… Он посещал такую-то пивную и принадлежал к такой-то партии и т. д., и т. д..
Полиция терялась в массе разноречивых указаний и ждала счастливого случая, который помог бы ей найти виновника. Часы текли, а счастливый случай не представлялся.
Г. Брассер-д’Аффер с нетерпением ждал ответа Гамины.
Гамина была счастлива: две ее курочки сидели на яйцах, а цветы в саду росли не по дням, а по часам. Правда, молодая девушка не жалела для них воды. С тех пор, как старый крестьянин расчистил дорожку, ведущую к пруду, Гамина по нескольку раз в день ходила туда с лейкой, радуясь каждому новому цветочку, каждому лепестку. К тому же, после ее недавнего приключения по другую сторону стены, в соседнем саду у нее был товарищ. Чудаковатый сосед, которого она по-прежнему называла «господином со стилографом», не зная его настоящего имени, часто гулял около пруда. Завидев ее, он приближался с приветствием и поклоном и они подолгу болтали. Хотя «господин со стилографом» и сказал, что он не поэт, но он так хорошо понимал красоту природы, описывал ее так увлекательно, что Гамина была очарована. Она пыталась узнать, кто же был этот человек, невзрачная наружность которого забывалась, когда он начинал говорить. Ни Мария, ни Полина ничего не знали о нем.
— Пятнадцать лет тому назад усадьба принадлежала старику Гильо, который умер. Потом какой-то горожанин купил ее за большие деньги, но, как говорят, он не был здесь и десяти раз. У него было два сына, лет 10–12. Может быть, один из них и шляется там в саду. Вы говорите, что он что-то пишет, значит, он бездельник. Он не похож на вас, барышня, боится запачкать свои ручки землей.
В смехе крестьянок слышалось презрение к молодому человеку. Гамина, при разговоре с ним, пыталась выспрашивать его, но успеха не имела.
