Бунт машин - Антонин Сель

На двери была надпись: «Входите без стука».

Нажав ручку и толкнув дверь, вы оказывались лицом к лицу с Брассер-д’Аффером[1]. Это был бритый человек неопределенного возраста, с маленькими пронизывающими глазками и четырехугольным подбородком. Сидя за своей конторкой, он внимательно оглядывал вас, когда вы входили в контору.

Направо от него помещался телефон, налево — часы; перед ним лежал блокнот, а вокруг него — папки. Он не любил лишних слов. Его девизом было: сжатость, точность, решительность, действие.

В это утро г. Брассер-д’Аффер, не обращая внимания на игривые лучи апрельского солнца и на уличный шум, в промежутке между двумя разговорами по телефону знакомился с делом, которое он собирался начать. Чтобы достать кое-какие документы из конторки, он поднял голову. В эту минуту дверь отворилась и вошел субъект неказистой наружности. Его худоба и бледность, поношенная куртка, небрежно завязанный галстук, невыутюженные брюки и плохо вычищенные ботинки доказывали, что он принадлежит к классу неимущих. Брассер-д’Аффер, приняв его за посыльного, протянул руку.

— Ну, живее, давайте, — произнес он. — От кого?

— От меня самого, — улыбнулся пришедший.

Брассер-д’Аффер нахмурил брови. Незнакомец продолжал:

— Вас смущают моя худоба и мой более чем скромный костюм. Прошу извинить меня и за то и за другое. Я веду такой образ жизни, что потолстеть никак не могу, а что касается костюма, то я не кокетлив. Но думаю, что если бы я стал заниматься коммерческими делами, то у меня в настоящее время был бы в руках капиталец не меньше вашего.

— А пока что, и раз у вас нет своего капитала, вы надеетесь кое-что урвать у меня, — с иронией прервал его Брассер-д’Аффер. — К сожалению, друг мой, я недолюбливаю попрошаек.

— Я не попрошайка, — запротестовал неизвестный. — Посмотрите на меня, на мое лицо, на глаза, разве в них есть хоть тень попрошайничества?

В самом деле, у него был большой открытый лоб, ясные глаза.

— В чем же дело? — уже с некоторым любопытством спросил Брассер-д’Аффер.

— Я — секретарь Союза машин.

— Ах, черт побери, — воскликнул Брассер-д’Аффер. — Только этого еще недоставало, — и он троекратно нажал кнопку электрического звонка.

— Нет, нет, я не сумасшедший, будьте покойны, г. Брассер-д’Аффер. И смею вас заверить, что намерения у меня самые мирные. Вы не найдете у меня ни кастета, ни дубины, ни браунинга. Я явился к вам как посол, или лучше сказать, как делегат от котлов, приводных ремней, токарных и столярных станков, пил и всяких других машин, изнывающих на принадлежащих вам фабриках и заводах. Вам кажется странным, что машины выражают свою волю? Вы, конечно, никогда не подозревали, что они обладают ярко выраженной личностью, характером, темпераментом; вы ничего не знаете об их уме, впечатлительности, об их капризах, о способности быть сострадательными, о размышлениях, которым они предаются в те часы, когда им не надо задыхаться, стонать, обливаться потом для того, чтобы наполнять деньгами ваши сундуки. Машина — есть машина, — так думаете вы, ваши соседи, ваши…