Каботина скрестила на груди руки; глаза ее метали молнии. Трепидекс искал слов, чтобы ее успокоить.
— Ну, полно, — робко начал он, — ты и так знаменита, твой талант…
Она рассмеялась.
— Мой талант. Нет. Мое тело. Я говорю откровенно. Я не артистка. Я сознательно выбрала себе псевдоним — Каботина, актерка. У меня нет таланта, но есть красивое тело и ум. Ты говорил о своих делах, теперь я говорю о своих. Тем хуже для тебя, если ты не понимаешь, что в случае отказа я буду бороться. Женись на Гамине, это твое дело, но я хочу быть королевой и буду… Я буду ею потому, что ты побоишься скандала. Я готова к борьбе; я не побоюсь пойти к Брассер-д’Афферу и отделать и его и его девицу. Куда они суются? Пусть убираются с моей дороги… Даю тебе срок до завтрашнего вечера, чтобы все исправить. Ступай!
Трепидекс колебался.
— Ты шутишь? — бормотал он.
— Ступай! — повторила Каботина.
И так как ноги его не слушались, она взяла его за плечи и вытолкала за дверь.
«Даю тебе срок до завтрашнего вечера».
Трепидекс управлял своим автомобилем, как автомат: его глаза смотрели, но не видели, руки и ноги работали, но помимо воли; все рефлективные движения воспроизводились машинально; словом, двойник Трепидекса прямо у руля, сам же Трепидекс отсутствовал.
«Даю тебе срок до завтрашнего вечера».
Что делать? От Каботины всего можно было ожидать. И только 36 часов сроку. Перейти в наступление, пригрозить ей револьвером, если она разойдется? Ни к чему не приведет. Каботина поднимет крик, соберет вокруг себя толпу и ускорит тот скандал, которого во что бы то ни стало надо избежать. Попросить Гамину отказаться? Этого ему не хотелось. Напугать Брассер-д’Аффера, рассказав ему про Каботину? Изобразить ее шалой сумасбродкой, способной распустить сплетни в отместку за отнятый у нее призрачный трон, о котором она мечтала? Пожалуй, это было бы лучше всего. Но каково будет положение самого охотника за богатою невестой? Отец Гамины отнесется к нему с недоверием.
* * *
Поставив автомобиль в гараж, Трепидекс зашагал по тротуару, понуря голову.
— Нельзя ли поосторожнее?
Трепидекс извинился, не взглянув на говорившего, которого он толкнул. Повернувшись и снова наткнувшись на чью-то спину, он пришел в себя, поднял голову и заметил, что попал в толпу, стоявшую полукругом перед афишей.
«ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ»
— четко выделялись черные буквы на желтой бумаге.
Заинтересованный Трепидекс остановился и прочитал:
«Машины всех типов и размеров, объединенные в Союз, считают своим долгом предупредить о конфликте, который может разразиться завтра между Союзом и предпринимателями и который может неблагоприятно отразиться на интересах всего населения.
