Искать Кайроса и ухватить за чуб — и тем самым добиться чего-то в жизни! Такая картинка была гораздо интереснее, чем унылый, давным-давно завершенный узор, придуманный отцом. Удобная отмазка, на все случаи жизни! Бросил семью, ушел к другой — нет в этом его вины, потому что именно так, видите ли, было записано на небесах. И получается, что чистенький он и беленький, как зимний зайчик, и ни в чем не виноват…
Плевать Герман хотел на все эти узоры. Он верил и знал, что сумеет встретиться с Кайросом и не только разок ухватить его за казацкий оселедец, но и удерживать прыткого бога как можно дольше. Желательно — всю жизнь.
Эта уверенность Германа основывалась на осознании собственной необычности. Была у него некая штука, которую он потом назвал «внутренней сиреной».
Впервые Герман ощутил ее присутствие в шестилетнем возрасте. Именно ощутил, а не осознал. Мама собиралась гладить белье: включила утюг, а сама ушла на кухню — что-то у нее там варилось-жарилось. И уже оттуда, чуть погодя, крикнула Герману, катавшему по полу свои машинки: выдерни, мол, шнур из розетки. Чтобы утюг не перегрелся. Герман с ногами залез на стол, где было расстелено старое прожженное одеяло, и, потянувшись к розетке, нечаянно прикоснулся бедром к раскаленному утюгу. Стояло лето, Герман был в трусах и майке — и с горячим металлом встретилась его голая кожа. Боль была довольно резкой, он даже не успел ничего понять и не вскрикнул — отдернул ногу, с недоумением посмотрел на коричневый отпечаток, да еще и пальцем провел по обожженному месту. Кожа съехала удивительно легко, как с разваренной куриной ножки. Боль была уже не резкой, но постоянной и весьма неприятной — и только тогда он заплакал, хотя не так от самой боли, как от испуга. И, что удивительно, болело недолго.
След от ожога оставался, наверное, лет еще двадцать, а потом как-то незаметно пропал.
В тот момент Герман ничего не сообразил и вспомнил уже гораздо позже: за миг до того, как его бедная нога соприкоснулась с утюгом, что-то внутри у него завопило. Но он был мал и не понял, что этот вопль означал: «Берегись! Опасность!»
Впрочем, этот случай, скорее всего, стерся бы из памяти или же его надежно погребли бы под собой все новые и новые жизненные впечатления, но щедрая судьба приготовила для Германа следующий сюрприз. А уж приятный или неприятный — это как посмотреть.
В разгар зимних каникул, в пятом классе, Герман с соседскими пацанами лазил по крышам окрестных сараев. Гонялись друг за дружкой, кидались снежками — все это можно было делать и внизу, во дворе, но внизу не так интересно. Во все времена мальчишек непременно тянет на экстрим!
