Однажды, в разговоре, в ответ на рассуждения Наташи о крайней маловероятности двойной их встречи в Москве, Жора высказал соображение, которое заставило ее задуматься и как-то по-новому взглянуть на своего кавалера. Это только кажется, заявил Жора, что такие встречи случайны. Если бы мы могли увидеть откуда-нибудь сверху жизненные линии людей, то обнаружили бы, что все они образуют грандиозный четкий узор с точками пересечений. И обрываются линии не где попало, а в строго определенных местах, что делает композицию геометрически совершенной. Просто мы не в состоянии окинуть всю эту картину отдаленным взглядом, так как вписаны в узор, и нам не дано взлететь над собственными жизненными линиями.
— А если не дано взлететь, откуда ты знаешь? — не без язвительности спросила Наташа.
Жора пожал плечами:
— Просто знаю. Считай — приснилось.
— То есть жизнь каждого человека уже расписана до конца? — задала новый вопрос Наташа.
— Выходит, так, — ответил Жора.
— И кто же ее расписал?
Жора рассмеялся:
— Ну, уж не я.
— Тогда кто — бог? — настаивала Наташа. — Ты что, в бога веришь? А как же нас учат, что бога нет?
— Вот этого я не знаю, — уже без смеха произнес Жора. — Я просто хочу сказать, что и в ГУМе мы встретились не случайно, и в электричке. Линии жизни у нас с тобой не только пересекаются, но и дальше идут вместе.
Наташа исподлобья взглянула на него и неуверенно улыбнулась:
— Это принимать как предложение?
— Это принимать как констатацию, Натунчик!
Существовал ли на самом деле такой узор или нет, и создал ли его Господь Бог или кто-то другой, — но теперь жизненные линии Наташи и Жоры тянулись в будущее рядышком друг с другом.
И в Ленинграде вместе, и здесь, в деревне. И дальше тоже вместе. Будут жить долго и счастливо… Так думалось Наташе. Эту известную фразу можно и не продолжать, не время еще.
Ну, не то чтобы всюду ходить вдвоем, как привязанные. Интересы все-таки кое в чем различались. В театр, кино или в филармонию на концерты — это всегда пожалуйста. Но чтобы идти с Жорой на футбол и болеть то за вагонзаводскую «Планету», то за калининскую «Волгу» — нет уж, увольте! Или на рыбалку. Вставать ни свет ни заря, брести куда-то, зевая и ежась от предосенней уже стылости… Еще раз увольте.
Именно поэтому Наташа отправилась сегодня в магазин без мужа. Жора с соседским дедом Матвеем пошел посидеть с удочками, да не на близкую вертлявую речку Тьму, а на Волгу, аж куда-то за деревню Кокошки.
«И какой же здесь чудесный воздух! — подумала Наташа, продолжая крутить педали. — Сосны, хвоя… Благодать!»
