Всеволод вышел в прихожую, Андрей последовал за ним. Дверь в Дарьину комнату оказалась предусмотрительно закрыта. Её брат вытащил из стенного шкафа чёрный, в заклёпках, макинтош, быстро натянул его и открыл дверь на лестницу.
– Хамит и хамит, особенно маме Ларе. Бабушке тоже достаётся. Меня-то она боится, знает, что даже врезать могу. Примерно за две последние недели вообще оборзела. И пьяная приходит, и ночует, где попало. Сами, между прочим, виноваты – нашли гения, вознесли до небес, пылинки с неё сдували. Вот и получили манию величия – теперь никакой психиатр не вылечит. Если сейчас Дашке не обломать рога, она мать с бабкой в могилу сведёт. Надо бы прикинуть, как это лучше сделать. Я бы закрылся с ней в комнате и заставил курить до потери сознания, чтобы заблевала всё…
– Дело твоё. – Озирский теперь хотел закончить этот разговор и поскорее перейти к обсуждению деталей операции по задержанию поезда «Камикадзе»…
* * *
Николай Николаевич Аверин встретил приехавших у парадного, но Андрей не узнал его и чуть не прошёл мимо. Профессор похудел, опустился, и выглядел сейчас безумным. Кроме того, теперь не носил бороды, был гладко выбрит – видимо, перед важной встречей. На это указывал и сильный запах одеколона, которым профессор окропился не в меру обильно.
Аверин был в синем берете с хвостиком, в чёрном плаще; со сложенным зонтом в руках. Когда профессор окликнул Андрея, тот обернулся и вздрогнул – перед ним стоял глубокий старик. Маленькие мутные глаза его напряжённо смотрели из-под цилиндровых линз очков; серые губы беззвучно шевелились, словно Аверин считал в уме. Дрожали и большие руки со вспухшими венами, все в пигментных пятнах.
– Добрый вечер, молодые люди! – Николай Николаевич пристально смотрел на вылезающего из машины Грачёва.
Озирский поспешил представить своего спутника:
– Познакомьтесь – Всеволод Двосько, представитель «четвёртой власти».
– Вы с телевидения? – Аверин снял очки и стал протирать их, мигая покрасневшими веками. Озирскому показалось, что он совсем недавно плакал.
– Нет, я из вновь созданной газеты. Специализация у нас соответствующая. Сенсации, острые сюжеты, какие-то невероятные события, – совершенно невозмутимо сказал Грачёв. – Андрей попросил меня поехать с ним, потому что наше издание располагает обширным банком данных относительно преступного мира Питера. Пойдёмте в дом, мне не хотелось бы долго здесь стоять…
– Да, извините, я совсем рассеянный стал! – Аверин пропустил гостей на лестницу и сам вошёл вслед за ними.
