– Вивиана… – будто из далека, из неба, услышала я свое имя: – Что с тобой? Почему ты плачешь?
Внезапно я ощутила, как мои руки стали холодеть, а в глазах мгновенно потемнело. Что-то большое, зловещие накрыло меня с головой, лишив обладания над своим разумом. Земля стала медленно, мучительно уходить из-под ног, все закрутилось перед затуманенным взором. И тут я услышала женский, приглушенный голос, такой тихий и неясный, казалось, что он доносится из бездны: «Ты – одна из нас, в тебе течет наша кровь, а этот мужчина – твоя смерть». Слова, слова, слова… Они лились непонятно откуда, лились, забирая меня в свой поток, лишая всего, что у меня было. Хотелось уже не плакать, а кричать, кого-то звать, проклинать. Удар, потом еще один, и еще… Все мое тело содрогнулось, изогнулось дугой. Боль… Ее было много, но где ее начало и конец?…
И тут я вскликнула, мгновенно открыв глаза. Я стояла, упираясь об руки перепуганного Лиана. Что это было? Сон? Нет, это не могло быть сном, ибо во сне я был не чувствовала такой дикой боли и такого непонятного счастья. Голова болела, была тяжелой, как камень.
– Сэр Лиан?… Вы?… Что… со мной? – постепенно я стала приходить в себя, чувства возвращались на места. Господи, что со мной произошло?!
– Миледи, я… сам толком ничего не понял. Я шел по коридору, потом увидел вас. Вы стояли, такая бледная, дрожащая, из ваших глаз лились слезы. Потом вы подбежали ко мне, стали рыдать, уткнувшись лицом в мою куртку, пошатнулись и едва не лишились чувств. Это произошло все так быстро, что я ничего не понял.
Краска стыда залила мне лицо, стала жарко и неуютно. Убирая с лица растрепанные волосы, я пыталась отводить взгляд от глаз камердинера. Мне не хотелось, чтобы он считал меня сумасшедшей, но то, что со мной произошло, и было сумасшествием.
– У меня просто закружилась голова, – тихо пролепетала я, отходя от Лиана на приличное расстояние: – Мне пора, – я собралась уходить, но внезапно руки сэра Беверли схватили меня. Он насильно развернул меня к себе. В одно мгновение, ничего не поняв и не осознав, я почувствовала, как мои губы сошлись с губами Лиана. Мне стало трудно дышать, голова пошла кругом. Я хотела вырваться из крепких рук слуги короля, но у меня не было сил, я не могла прервать это сладостное мгновение. Но понимая, что нас могут увидеть, я резко отошла от юноши и влепила ему пощечину. Не ожидав от меня такой грубости, Лиан отшатнулся, прядь его золотистых волос упала на лоб: – Что вы себе позволяете?! – в гневе вскричала я. Все мое самообладания вернулось, и я понимала, что моя гордость была уязвлена. Воспользовавшись моей мимолетной слабостью, этот мальчишка решил обесчестить меня. Дрожа от злости, я подошла почти вплотную к камердинеру и с вызовом посмотрела ему в глаза: – Мне ничего не стоит раздавить тебя, как надоедливую мошку. Кем ты себя возомнил? Запомни, ты – раб, не имеющий ничего, а я – госпожа, у чьих ног половина Уэльса. Ты не волен над своим прошлым, над настоящим и над будущим. Тебя продадут, как невольника в другой замок, к другим хозяевам, у тебя нет будущего. Вся твоя жизнь заключается в рабстве и подчинении. Даже если бы король пожаловал тебе титул и земли, ты все равно остался бы пленником. Еще раз ты позволишь себе коснуться меня, обещаю, что этот раз станет последним. Я уничтожу тебя, и никто меня в этом не упрекнет! – я говорила и говорила, не замечая, как лицо камердинера становится ледяным, как лед, а руки сжимаются в кулаки. В одно мгновение меня будто ударила молния, в ушах зазвенело. Не удержавшись на ногах, я отлетела в другой угол коридора, зацепив подолом платья вазу, после чего та разбилась. На звук сбежались придворные. Все онемели, увидев картину, представленную им. Я лежала на полу, шокированная тем, что раб посмел ударить меня. А Лиан стояла надо мной, возвышаясь, как скала. На крик дам стали сбегаться лакеи. Если бы не они, то, возможно, моя щека отведала еще одну пощечину от рук мистера Беверли. Оттащив от меня моего обидчика, слуги помогли мне подняться. Испуганная и удивленная, я смотрела, как два стражника поволокли сопротивляющегося Лиана по галереи.
