Тусклый, белый свет пробирался во внутрь, заполняя все холодом и пустотой. Казалось, что чьи-то неизвестные руки поднимают меня к небу, а потом с высоты бросают на землю. Это ощущение, как будто, длилось вечно. Внезапно я почувствовала, как пальцы до дрожи сжимают края простыни, а я, извиваясь дугой, что-то шепчу. Когда неизвестная рука скользнула по моему лбу, потом коснулась щек и шеи, я медленно открыла глаза. Сначала перед глазами стояла мутная пелена, но со временем я смогла различить обстановку, в которой нахожусь. Первая мысли была о том, что я попала в ад, ибо треск поленьев и блики огня на стенах были так очевидны, что сердце затрепетало. Но потом я увидела озабоченные лицо женщины, вернее, девушки. Черные, бездонные глаза, горящие блеском, смуглая кожа, четко – очерченные скулы, губы цвета спелой вишни… Незнакомка обладала какой-то экзотической внешностью, столь необычной для европейки.
Потом я осмотрела ее наряд. Посредине лба находилась красная точка, в волосах, заплетенных в косу и гладко зачесанных, красовался нежный лотос, стройное тело таиться под сари… Не было сомнений, что передо мной истинная индианка! Я отпрянула, лихорадочно осматривая необычную девушку. Незнакомка засмеялась приятным, звонким смехом, но ее глаза оставались холодными и печальными, как вода в зимней Темзе.
– Не бойся меня, – это было произнесено на таком безупречном английском, что я усомнилась в нации своей собеседницы.
– Кто ты такая?
– Меня зовут Сарасвати, – это имя воплотило в моей памяти отрывки ужасных моментов… Раненный Лиан, склон горы, кровь и море боли. Я вскрикнула хриплым всхлипом, вскочив с кровати. Сарасвати, схватив меня за запястье, заставила сесть.
– Где…где он? – меня всю трясло, сердце бешено колотилось, на глазах выступили слезы, желающие вырваться наружу.
– Успокойся, все хорошо. Ты пробыла в забытье немного больше часа, за это время я осмотрела твоего мужа и перевязала ему рану. Сейчас он спит.
– Но…он не мой муж, – это слова, как острая иголка, укололи в сердце. Я понимала, что в той стране, где жила Сарасвати, женщина – ничто, вещь, глухонемая и безмозглая. В детстве я прочитала много индийских книг, даже немного знала хинди. Из потертых страниц передо мной возникали образы жестокой повседневности, где на хлеб, кров и воду приходиться зарабатывать кровью и потом. Женщины, с головы до кончиков пальцем ног увешанные драгоценностями, в ярких сари, являлись рабынями своих мужей. В возрасте двенадцати-тринадцати лет их выдали замуж за совершено незнакомых мужчин, суровых и старых. Девушка не могла вернуться в отчий дом, это считалось позором семьи. Всю жизнь она была неотъемлемой частью супруга, должна была идти туда, куда шел он. После смерти мужа жена тоже отправлялась на погребальный костер. Совершался страшный, ужасный, бессердечный обряд сати.
