Немного приоткрыв дверь, я заглянула в щелочку. Священник, теребя в руках четки, ходил по комнате, а на полу, сидя на коленях, рыдала Ребекка. От этой сцены мне стало не по себе.
– Подумай еще раз, Бенедикт. Это же такой грех! Господь не простит нас! – женщина дрожащими пальцами вытирала слезы, умоляюще смотря на мужа.
– Молчи, жена! Я уже все решил! Эта еврейская дрянь будет наказана! Ты только подумай, какое будущее нас ждет. Не будет ни нищеты, ни постоянных нужд. Отец Пернарий поклялся, что если эта девка будет найдена, он озолотит нас. Птичка сама запорхнула нам в клетку. Теперь стоит только дождаться утра и передать черноволосую ведьму Церкви.
– Я все понимаю, но Вивиана росла у меня на глазах, она стала для меня не просто миледи, но и близким человеком. И теперь, ради денег, мы должны продать ее, как вещь…
– Закрой рот и слушай: твоя любимая Вивиана не миледи, она дочь шлюхи и еретика. Настоящая наследница жива, и мы должны найти ее, а эту дрянь отдать отцу Пернарию. Разговор окончен. И еще: если кто-то узнает о нашем разговоре, обещаю, ты больше не увидишь рассвета. А теперь убирайся вон, – зашелестели юбки, и кухарка, опустив голову, скрылась за портьерой.
Я закусила губу с такой силой, что по подбородку побежала тоненькая струйка крови. Каждый вдох давался мне с огромным трудом, было больно даже дышать, казалось, что воздух отравлен ложью и людской подлостью. Ребекка, женщина, которой я верила, которую любила, как родную мать, подло предала, унизила, оскорбила. Значит, Герби знают, кто я… Я стала судорожно думать, перебирая в голове все возможные планы бегства. Мысли путались, как паутина, глаза разъедали слезы. Подняв юбки, я, как сумасшедшая, выбежала вон из дома, цепляясь за разбросанные сети и опрокинутые ведра. Ночной воздух был наполнен ледяной свежестью, ветер трепетал волосы, разметая их по плечам. Ночь, к сожалению, была темной, луна едва просвечивалась через черные облака. Я бежала все дальше и дальше, совсем не ориентируясь на местности. Через время дыхание стало прерываться, ноги заныли. Остановившись у ствола дуба, я лихорадочно огляделась вокруг. Забежала я слишком далеко, почти вглубь леса. Везде были деревья, которые казались призрачными на фоне лунного света. Кусая губы, я бросала взгляд то в одну сторону, то в другую. Страх подобрался к горлу, сердце учащенно заколотилось. У меня не было ни еды, ни питья, а после долгого бега ужасно хотелось пить. Тяжело дыша, я оглянулась назад. Река была уже слишком далеко, и на обратный путь у меня просто не хватило бы сил. Мирный шелест листвы стал понемногу усыплять и я, сев под дубом, погрузилась в глубокий сон.
