Смахнув слезы с глаз, француженка быстро встала: – Вот, приоденьтесь и спускайтесь вниз, миледи, завтрак уже на столе, – я беззвучно ахнула. Это был первый раз, когда Ребекка обратилась ко мне на официальном тоне. И это было так больно, так невыносимо, что я не удержалась от окрика: – Тетя, не нужно этих почестей. Ты для меня, как родная…
– Нет, мисс. Бедная старуха не заслуживает вашей похвалы. Вы уже не ребенок, а госпожа. Теперь уважать вас – мой долг, клеймо, которого, я буду нести в сердце до конца своих дней, – я задумчиво стояла, вслушиваясь в ее отдаляющиеся шаги. Прижав ладони к груди, я окинула комнату взглядом: здесь не было ни роскошных гобеленов, ни дорогой мебели, но все дышало свежестью и прекрасной простотой. Тяжело опустившись на лежанку, я провела пальцами по грубой ткани платья. Сердце жалобно заныло, по щекам покатились горячие слезы.
«Господи, почему порой нищета милей богатства? Я бы все отдала, лишь бы хоть день прожить в такой обстановке, рядом с любимым человеком, а не вянуть от одиночества в золоте и бриллиантах», – рука нечаянно наткнулась на кольцо с рубиновым сердцем. Подарок Лиана… Где он? Что с ним? Встретимся ли мы еще?
Вытерев слезы, я стала раздеваться. Когда одежда грудой лежала в ногах, я надела платье Ребекки. Сотканное из белоснежного полотна, с бретельками на плечах, оно казалось необыкновенным, несмотря на простоту. В нем я будто ожила, зацвела. Расчесав волосы старым гребнем, я стала спускаться по лестнице. В нос ударил приятный запах кушанья, глаза защипало от сладковатого дымка. Внизу располагалась маленькая кухня, в центре которой стоял деревянный стол, ломившийся от разнообразной еды. Из очага поднимались клубы дыма, окутывая все туманом. Ребекка, зачерпывая ложкой овсяную кашу, радостно улыбнулась: – Проходите, Вивиана. Простите, конечно, у нас не так, как в замках, и все же еда знатная.
– Ах, тетушка, пусть Господь даст благословение твоим драгоценным рукам. Как я соскучилась по твоим кулинарным шедеврам. Будь моя воля, я бы все это съела за один раз. Отец Бенедикт, надеюсь, вы довольны моим нарядом? – не без издевки спросила я.
Старик лишь кивнул, жестом призывая к столу. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь слабым шепотом. Все возносили хвалу Господу, благородили за то, что Он послал хлеб насущный. Когда молитва была закончена, все приступили к завтраку. Поскольку сейчас был строгий пост, на столе стояли лишь постные блюда: вареная рыба, заправленная жареными овощами, овсяная каша, грибной суп, овощное рагу и рыбный соус.
