– Не хочу, – выдавила я.
– Ты что, сумасшедшая? Упустить такой шанс! – пантера смотрела на меня как на больную. – Второго раза не будет – второго раза не бывает в принципе! Ты опять будешь гнить, и… Если б ты только знала… – в глазах ее читалось неподдельное сожаление.
– Ты не поняла, – остановила я ее. – Я просто не хочу больше рождаться. И вообще – ничего не хочу больше: ни денег, ни расы, ни пола… Ни камнем, ни деревом. Ни собакой. Ни-кем. Ни-че-го, понимаешь? Ты можешь записать в свою книжечку именно это? Я больше никогда не хочу рождаться! Я хочу быть ничем. Пустотой. Это возможно? – в глазах стояли, разумеется, слезы.
– Х-м… – пантера с искренним интересом посмотрела на меня. – Вообще-то, в рекламной акции нет такой услуги. Но бывают еще и спецпредложения; нужно поискать в архиве… Однако ты первая, просящая о подобном в этом месяце. Может, еще передумаешь?
– Шурмен ка йа виссабон! – заорала я. – Ламенска тана виногальдо доментне! Парамиз шассон де ву бижу! Спрайтиш калченштреххен зи марф! Де ла мюн! Партоничельсе карамисо! Тун-тун яхо сан! Лвапендремозо торквенчесло! Бат инстиглиш ворумен куд би чин! Зоймахерр гонештут! Вон ит биге! Ласт вукрсандавито! Изщигликурсен мойо! Турунхаузен вальтшнапсе! Дарблюммер хайсе вуннекракеншмайн! Эолло пинсо капитоленте! Що го бо уж то ви натпа! Кур де при винте! Фане блюмерсанте! Компорамиссимо! Херугвинато каматабука! Цекута канаррья! Бомплежеон форвинтека! Энд каф энд каф энд каф энд каф…
Последние лучи солнца медленно исчезали за верандой. Душистый воздух убаюкивал. Незваная гостья таяла у меня на глазах. Когда солнце спряталось за море, я увидела, как Пантера Таврическая, – а именно так ее звали (я прочитала это на листике пергамента, вырванном ею из книжечки), – прыгнула на крышу соседней дачи. Дама в черном резко ударила хвостом по шиферу, и в последний раз улыбнулась мне: странно, я никогда не видела ее больше – ни на Том, ни на Этом.
* * *
О сне: Если бы можно было спать по четыре часа в сутки, на буквы оставалась бы целая жизнь, а так – огрызок.
О деньгах: Наша нора стоит (в скобках – шестизначное число) чужих зеленых. Так в тексте появляются социальные мотивы, но так же быстро и уходят: топ-топ-топ. Пока!
О несовершенстве: Вечный Жид, вечный быт, но особенно – быт – гора времени в мусорном ведре, годы странствий по обшарпанным кухням; ничего, кроме усталости.
О звездах: о звездах не надо писать, на них бы только – смотреть. Они собираются в созвездия, как птицы – в стаи, как приматы – в стада, влюбленные – увы, в параллельности. До звезды, даже самой близкой, за всю жизнь не долететь. Говорят, Солнце – звезда, а арбуз – ягода? Звезды кажутся холодными, но это не так. И вообще, «не так», или только кажется? «Не звезди».
