Охота | страница 13



Входной билет в «Мабилль» стоил для кавалеров пять франков, для дам — один франк. Танцевать на улице было уже слишком холодно, зато внутри, в помещении — что за жара, что за сутолока, что за грохот! Пестрая, разноцветная толпа трясется, будто в лихорадке, женщины напропалую виляют задом в бешеном ритме «chahut» — как он все-таки малопристоен, этот танец, придуманный в середине века, по-русски для него и названия-то нет никакого… Юбки летят по воздуху, рты смеются, лбы от непрерывного адского кружения покрыты потом… Женский визг время от времени перекрывает звуки оркестра… На родине я никогда не присутствовал при подобном безобразии, никогда не был в таком месте. И, глядя на стольких людей с безумно-радостными взглядами, думал, а не провалился ли я внезапно в ад наслаждений? Именно что в ад, не вознесся в райские кущи! Эти люди, беззаветно преданные пустяку, ерунде, какую вину искупают они здесь, в самом пекле? Воздух провонял мерзкими духами. Публика совершенно явно состояла в основном из легкодоступных и падких на удовольствия лореток, девиц на час, сбитых с панталыку буржуа, лжеденди, ищущих фортуны, идущей прямо в руки… Адель словно наэлектризовали: просто-таки застоявшаяся цирковая лошадь, которую выпустили наконец на манеж. Она немедля меня бросила, пойдя за седеющим толстячком с усами и бакенбардами, на пузе которого висела в два ряда золотая цепь с довольно грубыми звеньями, вся сплошь завешенная брелоками. Удаляясь, моя странная подруга послала мне знак рукой, потерев пальцами так, будто сминала шелковую бумажку. Что бы это такое могло быть? Но что бы то ни было, едва она скрылась из виду, я направился к двери.

На улице моросило, вскоре дождь разошелся всерьез. Было страшно трудно нанять экипаж, чтобы добраться домой, на улицу Миромениль. Здесь, в коридоре, ведущем в мою комнату, я столкнулся с Даниэлем де Рошем, выходившим из своей. Он провел вечер во Французском театре, и отчет его прозвучал так: не стоило даже из дому выходить! А когда узнал, что я только что из танцевального зала «Мабилль», стал меня поздравлять:

— Это одно из самых посещаемых в столице мест! Там собираются и сливки общества, и отбросы его. Ну, нашли обувку по ноге?

— Слишком громко сказано, — пробормотал я в ответ.

— Но на завтра есть хоть что-то многообещающее?

— Ничего.

— Как жаль!

Даниэль смотрел на меня, словно бы по-братски сочувствуя.

И я вдруг спросил — неожиданно для себя самого: