Вера увидела растерянность судей и гордую фигуру Михаила.
«Миша, родной, — думала Вера. — О, только бы не казнь, только не казнь…» — До конца суда Вера просидела как оглохшая.
Вдруг новая команда — «Встать! Суд идет!» — подняла Веру. Огласили приговор:
— «…приговорены к 20 годам каторжных работ и после отбытия на вечное поселение в Сибири Гузаков Михаил Васильевич, Чевардин Алексей Андреевич…»
Читавший перечислил еще четырех к 12 годам, троих к 8 годам. Вера не смогла запомнить их фамилии: сильно забилось сердце от радости — Мише жизнь. И только после перечисления семи фамилий она опять услышала…
— …как несовершеннолетним Гузакову Петру Васильевичу и Лаптеву Александру Ивановичу по три года тюремного заключения.
— …освободить Головяшкина Петра Степановича, Булыкина Ивана Михайловича, Чевардина Ивана Андреевича».
Суд окончился. Слушатели направились к выходу. Арестованных повели. Вера с криком «Миша!» бросилась к барьеру. Часовой остановил ее. Она беспомощно села. Зал опустел.
— Кто вы? — услышала Вера. Возле нее стоял защитник, выступавший на суде.
— Я… я… жена Гузакова Михаила.
— Как же я не знал об этом?
— Вот прочитайте и помогите мне.
Вера подала прошение, в котором просила суд разрешить ей, гражданской жене Гузакова, обвенчаться с Михаилом и жить с ним, где бы он ни был.
— Я передам ваше заявление, а вы завтра обратитесь к начальнику тюрьмы. Вам разрешат свидание, — предложил защитник и любезно проводил Веру из зала суда.
Гузакова возвратили в ту же камеру. Его неотступно терзала одна мысль: почему приговор вынесли не всем. Что затевают жандармы? Об этом он немедленно сообщил связным через тюремные стены. Получил ответ друга «Выясню. Ка…».
Прошла мучительная ночь. Днем неожиданно позвали:
— Гузаков! На свидание.
— Кто же это мог добиться свидания? — размышлял Михаил, пока вели его в особую комнату.
— Миша!
— Вера!
Они бросились друг к другу в объятия. Михаил тотчас почувствовал за воротом бумажку.
— Нельзя, нельзя, госпожа, так близко подходить, — предупредил надзиратель. — Присядьте вот здесь и говорите только о личных делах.
— Миша! Меня пустили на суд, как твою гражданскую жену. Я подала заявление, чтобы нас обвенчали. Ты согласен?
— Верочка, милая! Согласен!
— Я буду добиваться, чтобы сделали это как можно скорее.
— А я буду ждать, дорогая.
— Я пойду за тобой хоть куда! И что бы с тобой ни случилось, буду всю жизнь тебе верна.
— Спасибо, милая. Я ценю это, но надо ли жертвовать собой ради меня?
