Услышал я о нем впервые при следующих обстоятельствах.
Однажды мне посчастливилось необыкновенно: я достал книгу. Была она растрепана, зачитана до дыр, без обложки, но судя по тому, что ее передавали из рук в руки, от одного "поколения" заключенных к другому и не жгли на цигарки, книга считалась ценной. Повествовалось в ней о каких-то древних рыцарских делах и походах. Я только начал "входить в курс". Утренний обход лазарета немцами был закончен, и можно было рискнуть почитать без опаски.
Надо сказать, что гитлеровцы очень подозрительно и настороженно относились к пленным, которых заставали за чтением. Читаешь ⎼ значит, о чем-то еще думаешь. А думать пленному не полагалось.
Найдя по мере возможности укромный уголок, я расположился с книгой во дворе. Ко мне подошел мужчина средних лет с небольшими рыжеватыми усами и улегся рядом, довольно бесцеремонно пяля свои голубые глаза в мою книгу.
Я понял, что уединиться не удалось. Спросил подошедшего, почему он хромает;
⎼ Результат войны? Он охотно ответил:
⎼ Был тяжело ранен в ногу. Теперь вот рана зажила, а хромота осталась.
Я посоветовал пленному поговорить с "медициной", может быть, как-нибудь помогут вылечиться.
⎼ А то как же к жене вернетесь с таким дефектом? При воспоминании о доме у него сразу лицо засветилось и глаза засияли. Он сказал:
⎼ Лишь бы живым вернуться, а жена примет. Не важно, что хромой, она у меня не трепушка.
Мы как-тo очень легко, доверительно разговорились. О медицинских работниках нашего блока он отзывался подчеркнуто уважительно. Выяснилось, что и сам он фельдшер.
Я сказал:
⎼ А я думал, что вражеская пуля: нашу медицину обходит.
Он ответил тоже шуткой:
⎼ Пуля-то, может, и обходит. Меня осколком мины ранило. Наши отступали. Вот я на поле и остался.
Возникла пауза, но я уже чувствовал, что разговор на этом не кончится.
Фельдшер поинтересовался, что я читаю. Я показал ему свою книгу без начала и сказал: ⎼ Хорошая книга. Героики много. Он сказал как бы между прочим:
⎼ В романах-то все хорошо, в жизни часто не так получается. Но и в жизни Романы есть хорошие.
Последнее существительное во фразе он так подчеркнул, что я, конечно, спросил его, о каком Романе идет речь.
Фельдшер рассказал мне о старшем враче второго блока Романе Александровиче.
Так познакомился я в этот день с двумя чудесными людьми, настоящими патриотами, с одним ⎼ воочию, а с другим пока заочно.
Дня через два фельдшер снова нашел меня во дворе и передал мне потихоньку пайку черного хлеба. Я отказался взять хлеб на том якобы основании, что боюсь располнеть, трудно будет передвигаться.
