Поезд охраняли автоматчики-эсэсовцы. Нас остановили от эшелона метрах в ста, мы притопываем, прыгаем, греемся, в общем. Смотрим, к поезду подошло какое-то начальство, стало пломбы снимать и открывать вагоны. Вагоны открыли, а всё, как и было, ⎼ тихо. Мы даже удивились. Слышно только, что фрицы переговариваются да овчарки лают, они же без псов своих ⎼ никуда.
Потом нам показали противотанковый ров и приказали разгружать вагоны. Подвели. Заглянули мы ⎼ батюшки! На полу ⎼ люди, босые, раздетые, все замерзшие. Все друг к другу поприжались, кто совсем в обнимку. Так и умерли. А в большинстве все молодые и в бельишке казенного образца. Наверно, такие же бедолаги военнопленные, как мы, грешные.
Нам потом железнодорожники сказали, что эшелон этот в тупике двое суток стоял и к нему охрана никого не подпускала.
Стали мы замороженных в противотанковый ров выносить. А их много. А день короток. Гитлеровцы темноту, если на воле, не очень уважают. Эсэсовцы курят, а за нами следят ⎼ кто медленно носит, тому сейчас пинком, палкой, а то и прикладом влепят.
И вдруг из рва я услышал человеческий голос:
⎼ Остановитесь, я живой!
У меня и ноги подкосились, и лопату я бросил. Хочу в ров лезть. Эсэсовец быстро подошел, мне ⎼ пистолетом по зубам и в ров несколько раз выстрелил.
Больше я ничего из рва не слышал, а только в разных местах еще несколько выстрелов было.
Не от жалости они, конечно, что ⎼ ах! ⎼ люди мучиться будут. А просто боялись. Земля-то мерзлая, зарываем мелко, как бы ночью не выцарапались, не ушли.
Потом подошел паровоз и увез пустые вагоны. Машинист гудок дал, унылый такой, протяжный. Вроде бы надгробный салют. Может, машинист и знал...
Санитар всхлипнул не стесняясь. Он был уже не молодой, до плена служил в пехоте ездовым. У него воевал где-то сын.
Долго мы молчали. В углу кто-то бредил, ворочался. Вдруг раздалось звонко, по-свободному:
⎼ За мной! В атаку! .
Кричавший привскочил со сна и ⎼ свалился на пол. Он был без ног. Санитар подошел, водворил его на место. Стало тихо.
К обеду пошел по тюрьме слух, что опять отбирают здоровых для отправки на работу в Германию.
Скоро в нашем лазарете появился новый заключенный, раненый летчик старший лейтенант Саша Андреев.
Мы никогда раньше не видались, но ⎼ бывает так,⎼ поговорив с Сашей всего лишь раз, я почувствовал к нему и симпатию и доверие. Даже позволил себе в первой же беседе нарушить конспирацию, которой мы все-таки при встрече с совершенно незнакомыми людьми старались поначалу придерживаться.
