В Германии в двадцатом веке открыто ожили рабовладельческие рынки. Позднее в "Гросс-лазарете" Славута мне рассказал свою историю один больной пленный:
⎼ Нас целую неделю продавали. Меня купил за 1800 марок старый бюргер, другие пленные шли по большей или меньшей цене, но распродали всех. Основным показателем при продаже пленных служили здоровые бицепсы, заглядывали также в зубы. Попал я в кулацкое хозяйство, жилось тяжело и голодно. Потом на меня обратила внимание сноха бюргера, муж ее был на Восточном фронте.
Месяца через три ефрейтор этот вернулся с фронта на побывку. Старый бюргер нажаловался сыну. Снохе ⎼ ничего, а меня избили до полусмерти, зубов не осталось. И опять в лагерь военнопленных, а оттуда в шахту. Там я чуть было не отдал концы. Только после того, как совсем отощал да еще дифтеритом заболел, меня направили обратно в Россию.
К началу 1943 года в днепропетровской тюрьме среди пленных стало уже широко известно, какая судьба ожидает советских людей, попавших в Германию. Агитация, которую мы проводили среди людей ("Лучше болезнь, лучше голод, лучше увечье и смерть, чем угон на чужбину!"), оказывалась с каждым днем все более действенной.
Мстили гитлеровцы жестоко. Уличенного в симуляции пленного забирали насильно. Только таких людей ⎼ видимо понимая, что работать на фашизм их не заставишь, ⎼ часто и не довозили до Германии.
Той же зимой мне довелось услышать страшную историю.
Однажды утром наших санитаров и рабочих погнали из тюрьмы на станцию. Мы решили, что прибыл какой-то транспорт, возможно люди с фронта, может, услышим что-нибудь новое.
Санитары вернулись в тюрьму поздно вечером, вид у них был не просто усталый, а удрученный. Я спросил знакомого мне пожилого санитара:
⎼ Что нового?
Он посмотрел на меня, ничего не ответил, махнул рукой.
И только после долгого молчания проговорил:
⎼ ...Одним словом ⎼ изверги, гады...
По привычке он осмотрелся по сторонам ⎼ в палате было тихо, слышались только вздохи да храп ⎼ и зашептал:
⎼ Вот говорим, что фашизм и национал-социализм одно и то же. А я считаю, что к такому зверству, как фашизм, слово "социализм" даже издалека приставлять невозможно.
⎼ Сегодня нас пригнали на железнодорожную станцию и повели в тупик. Там стоял воинский эшелон, окна теплушек закрыты, оплетены колючей проволокой, на дверях пломбы. Кругом тихо, только снег под ногами скрипит. Солнце тусклое, сквозь облака едва-едва пробивается. А ветер морозный, лицо жжет и продувает насквозь. Одеты-то мы, сами знаете, в тряпье.
