В этот день из тюрьмы в больницу прибыл немецкий "арцт" ⎼ доктор ⎼ и с ним несколько гитлеровцев. Они бродили по двору, заходили в некоторые палаты, побывали в регистратуре, на кухне и зашли в морг, где лежало человек 20 умерших.
Это были совсем молодые люди, еще недавно полные жизни, планов, забот. Затем бой, плен, морг... О таких пишут ⎼ "пропавшие без вести".
"Арцт" подошел к трупу молодого человека, которого недавно вынесли из инфекционной. Глаза белокурого пленного были широко открыты. Казалось, вот-вот он устанет глядеть неподвижно и моргнет. Или спросит: "За что вы меня уморили?"
"Арцт" подозрительно посмотрел и потрогал сапогом труп. Хотел было уйти, но снова взглянул в открытые глаза юноши. Тогда он сердито сказал что-то сопровождавшему его унтеру. Тот молча достал пистолет и дважды выстрелил в труп, буркнув про себя:
⎼ Так будет люче...
Юноша не пошевелился. Ему уже никто ничего не мог сделать.
Обо всем этом мне рассказал санитар.
А через два дня случилась большая беда. В больницу снова явился Сихашвили. На этот раз он пришел с документами, в которых точно значилось, что мы офицеры. В регистратуре он спросил, где лежат полковники? Ему снова ответили:
⎼ У нас офицеров нет.
Когда собрались врачи и сестры, Сихашвили торжественно заявил:
⎼ Эх, вы, разини! Полковники лежат у вас под носом, а вы не замечаете.
И прочел им наставление о том, что никаких "в/п" в графе "звание ⎼ чин" ставить не следует, а то могут выйти неприятности.
Бледная, грустная вошла утром к нам в чуланчик Наталья Филипповна и рассказала об этой истории.
⎼ Всё пропало. За вами прибыл конвой из тюрьмы. Собирайтесь.
Говорить она старалась твердо, но лицо было такое, словно это по ее вине уходили мы не на свободу, а в тюрьму.
Минут через двадцать мы с Сергеем уже подходили к знакомой тюремной повозке. Вероятно, это был один из немногих случаев, когда в тюрьму возвращались выздоровевшие пленные. Большая часть их из больницы поступала в морг. А, может быть, были и счастливцы, успевшие благодаря нашим врачам и сестрам уйти на ту сторону, в леса, и теперь они, свободные, бьют гитлеровцев?..
Стоял тусклый ноябрьский день, дул холодный северный ветер, падал снег. Одеты мы с Ковалевым были по-летнему. Сестра-хозяйка вынесла старую шинель умершего пленного и, передавая ее на повозку, сказала:
⎼ Это все, что у нас есть, как-нибудь укройтесь оба.
Старуха санитарка, приносившая нам морковки и луковицы, стояла в дверях и утирала слезы. Немецкий ефрейтор, с автоматом на плече, держал в руке документы и поторапливал с отправкой.
