Естественно, такое соседство со всех точек зрения не радовало. Надо было спешить предпринимать что-то радикальное.
В один из последних октябрьских дней я впервые после болезни выбрался, наконец во двор. День был теплый, солнечный. Голова с непривычки закружилась. Я прислонился к дереву и раздумывал, как нам быть. Незаметно подошла Наталья Филипловна, она возвращалась из регистратуры в отделение. Увидев меня, она остановилась, спросила: "Как здоровье?" Затем внимательно посмотрела по сторонам. Я тоже огляделся. Нервы мои напряглись. Я понял, что разговор будет необычный.
В этот момент из отделения в морг пронесли покойника. Наталья Филипповна, поглядев вслед носилкам, проговорила медленно:
⎼ Так каждый день. Ежедневно уносят в морг по десять ⎼ пятнадцать человек. Тюрьма направляет к нам очень истощенных и больных пленных.
И неожиданно быстро спросила меня:
⎼ Вы были в морге?
Я ответил шуткой, хотя был в этот момент серьезен, как никогда:
⎼ Нет, не был. Но думаю, что там не очень приятно.
⎼ А мы думали вынести вас в морг.
Торопливо и тихо Гордиенко сказала о том, что они с сестрой-хозяйкой придумают, как отправить нас в морг, как вынести одежду, но надо, чтоб мы прикинули, как лучше оттуда выбраться. Немцы иногда заходят в морг. Нужно, чтоб мы знали все месторасположение. Они ⎼ женщины, опыта военного у них нет, могут напутать.
От слабости и волнения все поплыло у меня перед глазами, я даже за дерево схватился. Я понимал, что не от хорошей жизни Наталья Филипповна завела со мной этот разговор сейчас, когда я еще так слаб, а Сергей почти не встает с постели. Очевидно, ее, как и нас, тревожил приход Сихашвили и усилившаяся в стенах больницы слежка за больными и за обслуживающим персоналом.
И все-таки огромным счастьем казалось уже то, что можно строить конкретный план побега и какие-то близкие люди тоже об этом думают и хотят помочь.
Странно устроена человеческая психика. В боях под Севастополем мне приходилось много кричать, я сорвал голос и с тех пор, вот уже три с половиной месяца, мог говорить только шепотом. Но обстоятельство это меня нимало не тревожило, в плену голос не нужен, там шепот даже больше подходит.
Но стоило блеснуть надежде на свободу ⎼ и мне тотчас подумалось: "Как же я без голоса вернусь в строй?"
Мы с Ковалевым решили, что я должен буду как можно скорее ознакомиться с моргом и с порядками в нем.
На следующий же день мне пришлось убедиться в том, что подготовить надо все тщательно, ибо с моргом шутки плохи.
