Но он отвечал: никогда! Не может проезжающий рыцарь стать проживающим.
Потом я о нем слыхала. Столько он после себя оставил пустынь. Я даже его к ним ревновала.
— И напрасно. Нехороший он был человек.
Она вся просветлела, растуманилась.
— Нехороший, но любимый.
Видно, любовь останавливает не только сердца.
О возрасте женщин говорить не принято, но я всё же не удержался.
— Сколько тебе лет, Пустыня?
— Сколько по сколько?
— Как это?
— Не понимаешь? Тут у нас когда-то, давным-давно, жил один человек. Не помню уже, как звали. Так ему было отведено прожить девятьсот шестьдесят девять лет.
— Ну, это Мафусаил.
— Во-во! Но ему предоставили выбор: прожить пятьдесят раз по семнадцать или семнадцать по пятьдесят семь. Ну, он, понятно, выбрал по семнадцать. Пятьдесят семь молодостей все же лучше, чем семнадцать старостей, ты как считаешь?
— Наверное, лучше.
— Вот и он так считал. И стал жить, как договорено; доживет до семнадцати — и опять начинает с нуля. Опять до семнадцати — и опять с нуля. Ровесники его остепенились, набрались ума — девать некуда, семьями обзавелись, а он всё никак школу не кончит. И жениться не может по молодости, а хочется — ну, сам знаешь, как
Взмолился наверх: лучше я буду по пятьдесят семь, сколько осталось. А ему сверху: на пятьдесят семь уже не осталось. Всего три по семнадцать осталось, обшей суммой пятьдесят один. Хочешь пятьдесят один?
А что ему выбирать? Он уже от этих молодостей согнулся, сгорбился, еле ноги волочит. И когда его знакомые спрашивают: «Ты отчего так постарел?» — он отвечает: «От молодости этой проклятой, черт бы её побрал!»
Вообще-то все стареют от молодости. Но от одной молодости — это куда ни шло, а от пятидесяти четырёх молодостей постареть — это ж какой надо быть развалиной!
«Я согласен, — говорит, — лучше один раз по пятьдесят один, чем три раза по семнадцать».
И стал жить, сколько осталось. Получил образование, женился, детей завёл. За пятьдесят один год много чего можно успеть при желании.
— Ну, а тебе сколько по сколько? — спрашиваю.
— Мне-то? Я уже давно перестала считать. Но сколько б ни было — всё по семнадцать.
Бывает так, что котёнка назовут Васькой, а потом переименуют в Мурку, потому что у котят мальчиков от девочек с первой попытки не отличишь. Детей между тем отличают с первой попытки, если у детей не отличить мальчика от девочки, это большая неприятность.
Была в Киеве улица Жертв Революции. В честь кого она была названа? Сначала жертвами революции были помещики и капиталисты. Возможно, революция из чувства вины перед ними решила увековечить память о них в названии улицы. Но потом стали появляться всё новые и новые жертвы революции. Хлеборобы, писатели, научные работники. Командиры и комиссары Красной Армии. Тут их расстреливают, а тут в их честь улицу называть? Переименовали улицу Жертв в улицу Героев Революции. Теперь уже ничего не понять. Героев революции вроде бы всех уже расстреляли. Но теперь выясняется, что были они расстреляны не как жертвы, а как герои революции. Естественно было улицу переименовать.
