— Ну да!
— А то! Это ж когдатей когдатого! И дикие звери, кстати, были одноклеточные. И домашние тоже. Все были простейшие. И все проблемы — простейшие. И все заботы — простейшие.
— Как хорошо! — позавидовала Пустыня.
— Сравнила! А в семейной жизни — и того проще. Не нужно жениться, сходиться характерами. Сам с собой разделился — тут тебе и семья. Холостяков — не было. Старых дев — не было. А главное — старости не было. Ещё в молодости впадаешь в детство, даже в два детства, а из них — опять расти в молодость. Дорос — опять впадаешь в детство, и опять пошёл расти в молодость.
— Как же это можно?
— Когдатей когдатого всё было можно. Это потом всё стало нельзя.
Потому что сам по себе живёшь, сам на себя делишься — и никаких тебе посторонних.
— А как с автобусами? — поинтересовалась Пустыня. — Неужто всюду пешком?
— Когдатей когдатого вообще не ходили. Только плавали. Вся земля — сплошная вода, и в воде жили мы, одноклеточные.
— Какой ужас! Я бы так не смогла! Я бы там утонула! — запаниковала Пустыня.
— Ничего, привыкла бы. Мы же привыкли. И одноклеточными привыкли, и многоклеточными. И совсем без клеток надо будет — тоже привыкнем.
— Ты думаешь? — Она помолчала, успокаиваясь. — А эта шляпа в одну клетку мне бы пошла. С шарфиком в одну клетку, а? Ты бы на меня посмотрел. Ты бы на меня смотрел, не отрываясь.
— Тебя любили, Пустыня?
— Много раз. Я делю людей на проживающих и проезжающих, так, мне кажется, проезжающие любили меня больше.
— А ты?
— И я тоже много раз. Но как-то так получалось, что я не могла ни на ком сердцем остановиться.
— Как это — сердцем остановиться?
— Ну, полюбить надолго, на всю жизнь. Жизнь у меня, понимаешь, длинная, а у них — короткая.
— И это ты называешь — сердцем остановиться? Остановиться сердцем это значит умереть.
— А я что говорю? Полюбить до смерти.
— Но у тебя получается не до смерти, а до смерти.
Она затуманилась — то ли от мыслей о смерти, то ли о своей неудачной любви.
— У меня как получалось? Полюблю проезжающего — хочется, чтоб он стал проживающим. Полюблю проживающего — хочется, чтоб он стал проезжающим. Ни на ком не могу сердцем остановиться. Из проезжающего никак не получается проживающий, а из проживающих проезжающий получается слишком быстро. Не задерживаются ни те, ни другие возле меня.
— Может, они тебя не любили?
— Да нет, любили. Очень любили. Но — не задерживались. Был у меня один проезжающий. Проезжающий рыцарь, как он себя называл. Он так меня любил, что готов был в мою честь другие земли превратить в пустыни. Я его отговаривала: не нужно это, там же люди живут, и зачем тебе другие пустыни, когда у тебя есть я. Останься, просила, будь моим проживающим!
