Немало потешались по этому поводу историки-нигилисты, считая это сообщение самым легендарным во всем рассказе, наряду с движением ладей посуху под парусами. Но потешаться-то, в общем, было не над чем. Многие историки отмечали, что сообщения о подобного рода символических актах неоднократно доходят до пас из древности и не представляют никакой легенды. Так, болгарский хан Тервел в начале VIII века, после войны с Византией и заключения с ней мира, повесил свой щит на воротах одной из византийских крепостей. А несколько десятилетий спустя другой болгарский владыка— хан Крум — домогался в знак победы над византийцами воткнуть копье в ворота Константинополя.
Обычай вешать свой щит на ворота города в знак мира был широко распространен у древних норманнов. Таким образом, «легенда» приобретает реальные черты и может явиться еще одним подтверждением достоверности похода Олега на Константинополь в 907 году.
Наконец, и картина нашествия, нарисованная летописцем и повторяющая как будто картины других подобных же «варварских» нашествий на Византию тех же руссов, болгар, венгров, настолько обычна (руссы вели себя так, как «ратнии творять»), что не доверять в этой части летописи также не приходится. В этой повторяемости событий во время подобных нашествий заключается еще один аргумент в пользу достоверности похода.
Вот так приходится осуществлять подход, возможно, к главному событию в истории русской дипломатии X века — к русско-византийскому договору 907 года.
И вновь удивляет, насколько удачно, как и в 860 году, был выбран момент для нападения.
Начало X века ознаменовалось в Византии внутренними распрями. В начале 907 года, когда византийские войска двинулись против наседающих арабов, поднял мятеж глава провинциальной византийской знати Андроник Дука. Он вступил в сношения с арабами. Честолюбивого полководца тайно поддерживал и патриарх Николай Мистик. Неспокойны были и отношения с Болгарией. Мир с ней был заключен, но обе стороны готовились к продолжению борьбы (в самый разгар всех этих трудностей руссы и атаковали Константинополь).
Случайностью это не назовешь. И снова приходится говорить о хорошо поставленной разведке, о доскональном знании в Киеве внутри- и внешнеполитического положения в Византин. Именно неожиданность нападения, неподготовленность греков к войне летом 907 года и обеспечили русской рати быстрый успех. Не имея возможности сопротивляться, греки запросили мира.
