Следы недавнего похода буквально рассыпаны по статьям мирных устроении руссов с греками в 907 и 911 годах. Они полны духом недавнего противоборства.
«Да умиримся с вами греки:>,— говорится от имени Руси в основной части русско-византийского договора 911 года. Эта фраза как бы подводит итог недавней войне и возвещает о мире.
А вот и еще следы.
Вспомним, как красочно летопись расскагывала о победном шествии руссов по константинопольским пригородам, о захвате пленников. В договоре же 911 года все это нашло отражение в статьях о полоняниках. Одна из них говорит о взаимном выпуске русских и греческих пленников и возвращении их в свои страны, а вторая посвящена другим случаям появления пленников на Руси из разных стран. В ней прямо говорится о пленниках-христианах, т. е. греках, попавших на Русь и возвращаемых в Византию. В первой из упомянутых статей есть фраза, которая непосредственно говорит о боевых действиях сторон. Когда? По всей вероятности, в недавнем прошлом, так как от известного нам предыдущего похода ее отделяет ни много ни мало пятьдесят лет, и все пленники, захваченные во время похода 860 года, вряд ли уже были живы. Вот эта фраза: «Тако же аще от рати ятъ будет от тех грекъ, тако же да возратится въ свою страну». Речь идет о захвате руссами греков «от рати», т. е. во время военных действий. Кажется, что летописный рассказ о том, как руссы «имаху пленншш;>, перенесен в текст договора.
Иной след мы можем увидеть в сочинении византийского императора Льва VI, который занимал престол в Византии в начале X века, т. е. во время похода русской рати на Константинополь. В своем трактате «Тактика:» он упоминает о способах нападения «северных скифов», как называли руссов в Византии, и сообщает, что они обычно используют небольшие весельные суда, так как на больших кораблях не в состоянии выйти по рекам в Черное море. Где и когда мог видеть или узнать Лев VI о способах передвижения русского войска? Конечно, до него могли дойти и сведения об их прошлых походах, в том числе о походе 860 года. И все-таки больше основании считать, что царственный автор сам наблюдал с городских стен за появлением «северных скифов» на морских подступах к городу, сам видел их ладьи, идущие к крепостным стенам при попутном ветре.
В заключение летописного рассказа приводится факт, который вызвал особый восторг тех, кто сомневался в достоверности летописных сообщений: там говорится, как после утверждения мира, о котором речь еще впереди, Олег в знак победы повесил свой щит на воротах города и лишь тогда ушел на родину: «И повеси щит свой въ вратах показуа победу, и поиде от Царяграда».
