Чибисов начал свой путь в десантных войсках, и с молодости был мастером рукопашного боя. А кого эта скотина Старухин видел, когда смотрел на него? Маленького еврея-астматика? Чибисов сделал все, чтобы закалить и ожесточить себя, отвергнуть весь этот ничтожный, приводящий его в бешенство образ, сложившийся из тысячи лет жалкой истории восточноевропейского еврейства. Он повернулся спиной ко всему, что отождествлялось с ним. Он работал над собой, чтобы стать большим патриотом Советского Союза, чем любой русский, также как его отец и дед, первый, кто избрал такой путь в яростно ортодоксальной семье. Он даже не особо старался, изучая теоретические положения социализма и коммунизма, потому, что считал, что хорошее знание политической философии — это слишком по-еврейски. Вместо этого он посвятил себя военной науке, разработкам в области математики, кибернетики и теории управления войсками. Из него попытались сделать кабинетного инструктора, отправив талантливого молодого теоретика преподавать в Рязанское высшее командное училище воздушно-десантных войск. Но он вернулся к боевой работе, начав проходить подготовку в качестве офицера спецназа, проявив немалый волюнтаризм, так как ему было уже за тридцать.
Несмотря на свой возраст, он продолжал изнурять себя, только для того, чтобы оказаться сраженным бессмысленным и совершенно неожиданным врагом — астмой. Как будто столетия жалкого приспособленчества в грязных гетто вернулись к нему горькой шуткой мстительного Яхве. Он прошел спецподготовку только для того, чтобы надорваться и оказаться в военном санатории в Баку. Дни прыжков закончились.
Но он отказался сдаваться, желая остаться офицером в своем навязчивом стремлении носить форму. Он знал, что его опять не поймут. У него не было никакой другой жизни, уж тем более в еврейской среде. Он не понимал евреев, которые хотели эмигрировать, оставив СССР, Россию, оставив свой дом. Для Чибисова эмигранты были непонятными малодушными эгоистами. Израиль же казался ему страной фашизма и религиозного мракобесия. И в то же время он понимал, что для сослуживцев он так и остался маленьким евреем, штабной крысой, мечта которой — стать главным бухгалтером в большом еврейском банке или засесть за изучение заумных книг, занимаясь одному ему понятными исследованиями. Но маленький еврей хотел быть советским десантником.
Чибисов поднялся по лестнице, сильно потея и будучи близок к истощению. Он побрел к массивным дверям бункера. Солдаты охраны отдали ему честь, а дежурный за стеклом вскочил по стойке «смирно». Да уж, все знали маленького еврея — начальника штаба, с горечью подумал Чибисов.
