— Какая вкуснятина! — завизжала она.
О, брат!
Я ел орехи. В конце концов я проголодался после того, что произошло.
Я бы наслаждался ими больше, если бы Пэм всё время не следила за мной.
Зазвонил телефон. Секунду спустя я услыша, как Грег позвал:
— Пэм! Тебя!
— Иду! — крикнула Пэм. Она вскочила и выбежала из комнаты.
Как придурок, я сидел там, грызя орехи.
Пятью минутами позже я заметил, что Пэм не заперла дверцу.
— Да! — завизжал я, на этот раз обрадовавшись, что Пэм не такая умная.
Я открыл дверце своими пальцами. Приблизился к двери спальни, прислушиваясь к шагам.
Сектор чист. Это мой шанс!
Я бросился к двери. В коридор. В свою комнату.
Дверь была заперта. Я попытался открыть её своими пальчиками.
Не вышло. Дверь была закрыта плотно.
Гады!
Я услышал шаги в коридоре. Пэм возвращалась!
Нужно поскорей выбираться отсюда, пока Пэм не запихнула меня в клетку.
Или прежде чем мама ударит меня метлой.
Я поспешил по лестнице в гостиную.
Окно всё еще открыто? Да.
Я забежал за диван, потом побежал вдоль стен, шмыгнул под стул…
Наконец, вскочил на подоконник и вылетел во двор.
Я залез на дерево и свернулся калачиком на, чтобы отдохнуть.
Пока я белка, в свою старую комнату я войти не могу. Я мог сделать только одно.
Опять уснуть. И на этот раз лучше проснуться человеком.
Потому что мне нужно попасть в мою старую комнату. Если же не получиться, то у меня будут неприятности.
Большие неприятности.
Полиция времени была у меня на хвосте. Найдут ли они меня и когда — это вопрос времени.
ДЫЩ! СТУК!
УФ!
Я приземлился на землю. Неплохой способ проснуться.
Кто я теперь?
Какое облегчение. Мне снова двенадцать.
Но, опять–таки, это было не моё прежнее тело.
Я был очень, очень круглолицым. Прям масокамбинат.
И не удивительно, что ветка меня не удержала.
Но дело не в этом. Я снова был человеком и мог говорить.
И, может быть, теперь я наконец–то попаду в свою старую комнату.
Я подошёл прямо к входной двери и подёогал ручку.
Заперто.
Я постучал.
Я понятия не имел, кто там ответит. Я надеялся, что не семья монстров.
Дверь открылась.
— Мама! — Я был так рад её видеть. — Мама, это я — Мэтт.
Мама уставилась на меня:
— Кто вы? — спросила она.
— Мэтт! Мэтт, мам! Твой сын!
Она косо на меня посмотрела:
— Мэтт? Не знаю никакого Мэтта, — сказала она.
— Конечно же знаешь! Ты не помнишь меня? Помнишь ту колыбельную, которую ты пела мне, когда я был маленьким.
Она подозрительно прищурилась.
За ней показались Грег и Пэм.
— Кто это, мама? — спросила Пэм.
