И тогда Центурион принял единственное верное решение.
Он подошел к одному из легионеров и попросил у него копье. Солдат выполнил приказ непрекословно.
Лонгин встал напротив несчастного. Это было удивительно, но преступник находился в сознании. Его взгляд встретился со взглядом центуриона.
— Кай. — Чуть слышно прошептал обессиливший голос узника. — Что ты делаешь, Кай?
Он знал его имя.
— Я спасаю тебя, преступник. — Ответил Лонгин и метко пронзил копьем сердце несчастного. — Смерть, может быть избавлением.
Совершенно невероятным фактом было то, что уже после смерти человека в разуме Центуриона послышалась брошенная фраза:
— Ступай в свете, Кай, всегда ступай в свете.
А потом пошел сильный дождь. Тучи заволокли небо. Ветер стал очень холодным и молнии хлестали повсюду. Каких–то из его солдат убило разрядами, и каких–то местных. И только мертвый преступник и центурион на небольшом пятачке возле того самого места, где первый был распят были не тронуты ни молниями, ни ветром, ни дождем.
А потом снова встало солнце.
А ещё спустя время Лонгин видел воскресение этого странного и спокойного человека среди первых из центурии, со своими солдатами возле места захоронения.
И отказался лжесвидетельствовать перед всеми, ибо уверовал.
И он, и некоторые солдаты его, что уверовали, гонимы были префектом, лишены всех должностей и почестей.
И, вот, загнанные в угол на краю Иудеи, и настигнутые большим количеством верных префекту псов, Центурион Кай Юлий Лонгин и его небольшой отряд принял свой последний бой. И был смертельно ранен и обезглавлен.
И голова его была выброшена в Иерусалимскую навозную кучу в назидание непонятно кому и зачем.
И попал он в безвременье.
Но, дух его, гонимый силой веры не находил покоя.
Он являлся многим проповедникам и даже ученикам того самого преступника.
За это время он сам стал носителей той истины, которую принес этот несчастный человек.
Но шло время. И пыль его замела следы истины и те знания, которые проповедовал несчастный святой пророк, заволокло мглой.
Люди не поняли всего, и исказили все святое. Любую неточность и двусмысленность трактовали в угоду власти и пороку.
И тогда Лонгин пришел к ещё одному святому. И даровал ему откровение.
Как же он переживал, когда после смерти этого нового проповедника люди так же взбунтовались в борьбе за власть. Извратили светлые идеи.
Только убийство и кровь.
Здесь в безвременье Лонгин встретил двух этих святых у маленького костра. Он знал их имена — Магомет и Иса. Они были задумчивы и молчаливы.
