И на третьем шаге начал:
Как пойду я против Солнца
жизни встречь и смерти вспять..
Как пойду я против неба
не сумевшего понять..
Я шел, бесшумно ступая старенькими кроссами по выщербленному асфальту и рассыпанной столетия назад щебенке, а позади шевелилось и вздрагивало запоздалое изумление, немой крик Что я делаю?! и зарождающийся страх от возможного ответа.
Уже не мои.
Я и не я, шел сквозь ночную синь московского лета, шел сужающей свои круги спиралью, по следу змеи, заглатывающей свой хвост, вокруг свечи и к ней, словно наматывая незримую нить на тонкий пылающий лепесток.
Я шел, и следом плыли до боли знакомые и абсолютно неизвестные слова, давным-давно сплетенные в клубок дурацких рифм одним юным идиотом, носившим мое имя.
..Как возьму я чашу злого
чашу злого серебра
и кинжал из черной бронзы и глагол,
что жег сердца
Как пойду я за грань мира
Где нет неба и земли
Как пойду я за край моря
Где не тонут корабли
Под ногами ни хруста, ни шороха, ночь на пару с Фанерой затаили дыхание и в этой совершенной тиши хриплыми птицами, шершавой галькой бились чужие злые слова. Бились, сталкивались и рассыпались стеклянной стружкой и янтарным светом Им было тесно в тишине. Они хотели вырваться.
..Как пойду я за грань жизни
где теряется тропа
На семи столбах железных
там покоятся..
ВРАТА
Странно-округлое слово внезапным комом застыло в горле, я на миг запнулся, и в разрыв строк одним звериным прыжком ворвалась глухая тишина.
Жарко вздохнула над ухом и положила тяжелую лапу на левое плечо.
А вот и я, дружок. Не ждал?
Всего на один миг.
Но это было действенно.
Сердце суматошно заколотилось о ребра, словно желая вырваться из тесной грудной клетки и улететь как можно дальше от этого страшного места, и прокатившаяся от пяток до макушки волна сдирающего кожу холода швырнула меня вперед.
Рифмы выплывали из груди глубоководными черными рыбами и, срываемые горячим ветром, пеплом уносились с пересохших губ.
..Заплетенные ветрами
Заговорены водой
Заклейменные огнями
Зацелованы землей
Я вел последний круг, позади рысью кралась тишина, а впереди бился и трепетал живой огонь.
И пальцы, послушные истинной воле, медленно тянули нож.
Потому что в конце всегда надо ставить точку, а руны рисуют только кровью.
Тем паче THURISAZ.
Руну Врат.
Я шел, и никому не было дела до почти обезумевшего крика на краю сознания.
Это было неважно.
Я шел.
..Разомкну я все запоры..
Шаг, и я обхожу окаменевшего Фанеру, ни разу не шелохнувшегося с тех пор, как я начал говорить.
