Пропавший лагерь | страница 9

— А коровы нет… и лошади?

— Ни-ни, запиши, нету.

— А это что, — указал Рубинчик на добродушную морду коровы, глядевшую из дыры хлева.

— Ета, ета?.. Ета не моя, как перед богом, не моя!

— Врешь, брат, зачем же она к тебе в хлев-то зашла?

— Да хлев-то не мой, суседов хлев…

— А изба твоя?!

— Ни-ни-ни, изба тоже не моя.

— Папань, — тянул ручонки из окна карапуз.

— А сын-то в окне твой?

— Рази сын, да и то, что от ево пользы, душевно говорю…

— Нет, так не годится, говори правильно, а то вот мы запишем…

Симка договорить не успела. Баба до сего времени, стоявшая, как истукан, подперев лицо рукой, вдруг кинулась ей под ноги.

— Не губите родные… пожалейте… не описывайте, дети малые… сами бедные…

— Тьфу, — отплевывалась Симка уходя, — вот история… Попытаем к бедняку, — этот больше будет сочувствовать.

Подошли к хате, да и не то, чтоб хата, а так что-то: труба, соломы черный клок, а под ней бревнушки паклей слеплены.

— Вот это самый бедняк.

Стали торжественно и солидно перед дырой в хату — двери не было совсем.

Соблюдая правила приличия, Симка постучала за неимением двери в косяк.

Ответа не было.

После вторичного звука донеслись странные звуки.

— Мм… мыр… ма… — и снова тихо.

Все звено, потеряв терпение, забарабанило по стеклам хаты. Из дверей сперва пахнуло каким-то странным запахом, как пахнет от мокрой собаки, и за этим запахом вылезла, качнулась и уперлась в косяк лохматая фигура.

Это был человек.

Он потер землистой рукой глаза, они разлепились и мутно посмотрели на ребят.

— Товарищ, мы к вам, — залепетал кто-то.

— Што? Опять обыск, за самогоном. Стервы… Я семь лет революции… десять ран… расстрелян, и не моги гнать, а Тимошке брюхану разрешона.

— Побью!! — заорал он вдруг, наливая кровью глаза и выворачивая с крыши орясину с доброе бревно.

…Опомнились ребята кто где. Мишка несся, как ветер, по огородам и только, залетев в крапиву, почуял, что за ним никто не гонится. Клавдия, свалившись с берега в тинистую речку, увидела, что сумасшедшего с дубиной здесь нет, и стала спасаться из тины. Барабанщик, спасая барабан, застрял на плетне и приготовился к смерти, шепча:

— Готов, сейчас готов…

Но ожидаемого удара орясины не было, тогда барабанщик занялся стаскиванием себя с плетня.

По свистку вожатого звена собрались к вечеру исследователи у парома и стали исследовать порванные костюмы, занозы, царапины, сломы и вывихи и вообще влияние смычки на звено.

Блокноты оказались потерянными, и точных записей в отряд не принесли.