Подумав, я согласился. Вернее, согласился, не думая. Может быть, все последнее время я ждал этого звонка. Больше не мог находиться в одиночестве. Короче, сказал «да».
Мы явились часам к десяти. Ариэль, так звали хозяйку съемной квартиры, поочередно расцеловала нас на пороге.
Потом вопросительно посмотрела на меня.
Я отрицательно покачал головой.
У нее были красивые длинные волосы. Они были черны, как прошлое ее тунисских предков. Она все понимала без слов.
— Не переживай, — ее акцент был чудовищен, и это было мило.
Нас проводили в большую комнату, где уже по диванам и креслам сидел народ. Знакомых пока не было. Наскоро представив нас, хозяйка уплыла на кухню.
Большинство из собравшихся были французами. Они преподавали на французском отделении университета.
Недолго думая, Артур подошел к шведскому столу, стоявшему у стены, и с хрустом распечатал бутылку водки. Затем налил себе и мне.
Мы выпили, не чокаясь, как страждущие путники, добравшиеся, наконец, до колодца. Французы разулыбались, будто перед ними сейчас разыграли сценку из русской жизни. Они впитывали наши жесты. Мне показалось, они вот-вот разразятся аплодисментами.
Через какие-то двадцать минут мы все играли в веселую игру. Русские, под предводительством меня и Артура, сражались с французской гвардией. Каждая из сторон выискивала по сусекам родного словаря синонимы к глаголу «любить».
— Шпокаться, — загибал пальцы Артур, и все ржали, как ненормальные.
Французы пробовали пикантное слово на зубок, и оно им было по вкусу.
— Шоркаться…
Бородино не Бородино, но мы их били, как детей.
Постепенно вся эта французская вечеринка превращалась в русскую пьянку.
Время, до этого закручиваясь в тугой жгут, начало раскручиваться в обратную сторону.
Кто-то включил систему, и полилась тихая спокойная музыка. Тут же образовались пары. Притушили свет. Чьи-то руки лежали на моих плечах, я, в свою очередь, обнимал чью-то талию. Было легко и грустно, тяжесть последних дней слетела с меня, как сон. Я топтался на месте и все крепче прижимал к себе партнершу. Внезапно почувствовал, что могу сейчас отвести ее в другую комнату, и она без лишних слов возьмет в рот. Всегда чувствуешь, когда женщина хочет, потому что они умеют тебе это передать.
Оставив ее одну среди танцующих, я вышел из комнаты. Я даже не знал, какой у нее язык — русский или французский.
Войдя на кухню, я увидел восседающего за столом Артура и напротив него — крашеную девицу в окружении молодых людей. Все были пьяны.
