Доставивший сиротку хозяин дома ввёл её на главную аллею, держа за ледяную худенькую ручонку. От волнения Кальпана вообще разучилась говорить – язык прилип к нёбу, и одеревенела шея. Она не решалась поднять глаза и посмотреть на вышедших их встречать. А когда она всё-таки, громадным усилием воли преодолев смущение, подняла свои огромные, в пол-лица, глаза, то увидела старушку, женщину и девочку. И сзади них – толпу то ли слуг, то ли каких-то знакомых.
Маленькая, как статуэтка, широколицая старушка смотрела не неё одновременно и строго, и ласково. Хрупкая женщина в очках с прозрачной кожей, была копией мамы, которую Кальпана видела мельком на фотографии. И девочка в белом платье, одного с Кальпаной роста, и, действительно, невероятно схожая с ней внешне, тоже смущалась и тушевалась. Кальпане сразу же понравилось её имя, которое переводилось как «Страна Луны».
Сёстры были одного возраста, и всё-таки между ними пролегала бездонная пропасть, которую так трудно оказалось преодолеть. В свои десять лет Кальпана Тханви успела пережить то, чего никогда не суждено было пережить Индире Неру. Но маленькая вдова не завидовала любимой дочери и внучке. Она подальше прятала свою повреждённую на погребальном костре руку и глотала слёзы, не зная, что именно сейчас надо сказать этим людям.
Кальпана понимала одно – теперь не придётся жить подаянием, брить голову, голодать и спать на земле. Не придётся гореть на костре вместе с телом мужа. Добрый господин в поезде сказал, что она, когда вырастет, сможет выйти замуж, за кого захочет. И это очень просто устроить, потому что у них в доме бывает много молодых людей. Её драгоценности он тоже постарается вернуть, потому что Тханви не имеют на них никакого права. И возражать, скорее всего, не станут – им бы этот скандал замять.
Но девочка и думать не хотела ни о каких сокровищах. Дочь раджи ужасно испугалась паровоза. А потом, прилипнув носом к стеклу, приоткрыв рот от изумления и восхищения, опираясь на рамы ладошами, бесстрашно и радостно ехала навстречу судьбе. Вскоре после знакомства с семьёй и домом выяснилось, что десятилетний ребёнок не только не умеет читать и писать, но даже не знает буквы. И раджа Дхар, и заминдар Тханви искренне считали, что грамота женщинам только вредит…
А там, на аллее перед потускневшей, запущенной «Обителью свободы», Кальпана вдруг почувствовала, что маленькое её сердечко как будто упало в тёплую воду. Застывшая кровь быстрее побежала по жилам. Своим почти младенческим, схожим со звериным, чутьём она словно проникла в грядущее и поняла, что именно теперь резко и бесповоротно меняется её судьба.
