При виде юноши печальная улыбка появилась на суровом лице осужденного.
– Мой добрый Давид!.. Вот как нам довелось свидеться! – с горечью воскликнул молодой человек.
– Неужели это вы, мой дорогой мальчик?.. Какая неудача: они все-таки схватили меня – и это конец…
– Погодите отчаиваться, Давид!.. Я попробую потолковать с ними, – произнес юноша.
В следующую минуту он шагнул к членам военно-полевого суда и, не теряя достоинства, обратился к председателю:
– Умоляю вас, сэр, прикажите отсрочить казнь… Сжальтесь над этим человеком, действиями которого руководило лишь чувство патриотизма. Вы сыновья великой нации, так будьте же великодушны!..
– Мне очень жаль, – ответил полковник, отдавая честь затянутой в перчатку рукой, – но здесь я бессилен.
– Всего несколько дней жизни!.. Только неделю – и я берусь выхлопотать для Давида Поттера помилование.
– Это невозможно. Законный приговор вступил в силу, а все мы – от Ее Величества королевы до последнего рядового – рабы закона.
– Я готов внести залог: десять тысяч франков за каждый день жизни…
– Нет.
– Тогда сто тысяч… Это миллион за десять дней!
– Миллион? Да кто вы, собственно, такой?
– Человек, отвечающий за свои слова, – с вызовом ответил юноша. – Давид Поттер спас мне жизнь, и я готов отдать за него все до последней капли крови!
– Это делает вам честь, – прервал его полковник, – но на войне не следует руководствоваться чувствами. У меня есть сын примерно вашего возраста, он служит офицером в моем полку. Предположим, что он попал в плен к бурам и должен быть расстрелян, как сейчас будет расстрелян этот человек. Представьте, что мне предлагают его жизнь в обмен на жизнь Давида Поттера…
– И вы?.. – юноша едва сдерживал волнение.
– Я не принял бы этого предложения!
Юноша опустил голову. Стало окончательно ясно: спасти осужденного невозможно. Впервые перед ним открылся во всей его отвратительной простоте ужас войны – этого позора человечества, страшного бедствия, которое превращает убийство в закон и нагромождает горы трупов невинных.
Вернувшись к буру, окруженному родными, он с невыразимой горечью воскликнул:
– Мой добрый Давид!.. Я пытался убедить их, но ничего не вышло… Надеяться больше не на что.
– И все же я благодарен вам, мой маленький храбрый француз, – проговорил Поттер. – На душе становится легче, когда знаешь, что за наше дело сражаются такие люди, как вы! Попрошу об одном: побудьте рядом с моей женой и детьми до моего последнего вздоха… А если сможете – отомстите!
