Игра в подкидную войну[гл. 165-175] | страница 32

Все с тех веков наизнанку вывернулось. Забылись святые русские имена, стерлись события, которыми держава крепилась, и Спаса на Бору в кремлевском соборном созвездии не стало. Снесли беспамятно и поспешно, как и не было его. А он был. И гул его тревожный по сей день длится, не слышимый оледеневшим душам. По нечаянным радостям одна лишь церковь тоскует, что на Обыденке за Ленивкой.      ,

Да и для чего сейчас оглядываться на бесполезные отвалы российских веков за Кремлевской стеной? Не с вавилонских ли времен самодержавные узлы одним способом разрубались? И Брут другого не выдумал, хотя и был сыном Цезаря.

Проще сказать, и думы об этом отдельной не возникало в процессе почесывания степенных бород, стороживших бакалейную кривизну отчих своих переулков, где исстари утоляли лютый ремесленный и питейный зуд русские, малороссы, татары, армяне, персы, немцы, французы - бог ведает, каких только азиатских и европейских кровей не стекалось сюда заботами о сегодняшней медной копейке в счет завтрашнего серебряного рубля. Все лучилось на Москве ленивой и яркой своей пестротой - что купол соборный, что самовар ведерный, и мысли при этом одни и те же вздыхапись.

В Европе просвещенной об этом знать не обязаны были, а в суетном Петербурге и того даже не ведали, что замысел цареубийства уже стоял при дверях государевой опочивальни...

Весны окрест и синицам не чувствовапось - снегов много, и реки все еще во льдах стыли, но на холмистых кряжах уже оголилась земля, приготовившись к оттепели, и талых вод недолго осталось ждать. Только как ни жди талей, а после туманных Сороков - праздника сорока мучеников - они всегда нежданными разливаются. Как война или смута, ей предшествующая.

В кладовых русской лубочной, фольклорной образности хватает выразительных средств для адекватного постижения исторической ситуации, когда нестойкие умы европейских властителей полагают, что на войне, как и в любви, дозволяется все. Но ведь, кроме войны, случается иногда еще, и мир, в котором сегодня позволено еще больше, ибо не стало преград, сдерживающих пороки, рушатся вековые устои, как некогда храм Спаса на Бору или Сухаревская башня, и на поле былых побед безоглядно мародерствует либеральная фауна.

Опухшие в праздности отцы Евросоюза с немым ужасом взирают на то, как легко и быстро гибнут розовые либеральные ценности, когда вегетарианцев и каннибалов сажают за один стол. Европе еще только предстоит продрать заспанные глаза, чтобы увидеть то, что пережила Россия за тысячелетнюю свою историю. Но, похоже, напрасны надежды. Слишком уж приманчивы были золотые сны Евросоюза, слишком долго их навевали, чтобы проснуться разом и отринуть наваждение толерантного идиотизма. С чего, собственно, началось великое землетрясение в Мюнхене девять лет назад? С того, что Путин заявил: «Формат конференции позволяет сказать то, что я действительно думаю о проблемах международной безопасности». Министры, политики и президенты ничего не поняли. Они привыкли все понимать с конца, когда уже больно. И дело тут совсем не в демократии.