- Приходите ко мне сегодня обедать, хорошо?
Я поднял на нее глаза, но не ответил. Пип и Террада тоже промолчали.
- Я приглашаю вас, Кит, - произнесла она решительно, словно выполняя некий долг.
- Меня?
Я не смотрел ни на того, ни на другого из моих коллег, ибо знал, что не я был нужен Джуди, а один из них.
- Вот это да! - сказал Пип; глаза его лучились смехом.
- Этот чертов англичанин является к нам и крадет у дураков-американцев девушку прямо из-под носа, - изрек Террада.
В тот вечер за устрицами я прямо спросил Джуди Джефферсон, почему она пригласила к обеду меня, а не их.
- Потому что они иногда действуют мне на нервы, - ответила она. - Вы бы только послушали, черт их дери, о чем они все время разговаривают!
Я никогда не задавал себе этого вопроса, но когда задумался, сразу понял, каков должен быть ответ.
- Об Америке, - сказали.
Она удивленно посмотрела на меня и вдруг засмеялась:
- Ну, конечно, о чем же еще можно разговаривать!
- Вообще-то мне это только что пришло в голову, - признался я.
- Итак, у них роман со страной, - саркастически заметила она.
После этого обеда с Джуди я начал внимательно следить за Пипом и Террадой, и мне стало ясно, что пребывание Джуди в дверном проеме не пропало даром: они никогда не говорили о ней, хотя всех других девиц любили разбирать по косточкам.
Не прошло и недели, как к обеду был приглашен Террада, а еще через несколько дней - Пип.
И все же не Джуди стояла между ними. Мне так казалось сначала - и то лишь потому, что я совсем не знал Америки. Сложные нюансы их разногласий были просто недоступны моему пониманию, и только после одного особенно долгого спора о Сэме Адамсе я, наконец, начал постигать их природу.
Пип был не только отпрыском истинно американского рода, но само его воспитание, проникнутое духом пуританской и либеральной американской демократии XIX века, как нельзя лучше вооружило его для борьбы за унаследованные традиции. Однако далеко не все эти принципы и традиции он принимал. Я вовсе не собираюсь утверждать, что он предпочитал марксизм или какое-либо другое учение. Он плохо разбирался в марксистских принципах, и они не интересовали его. Пип был мыслителем чисто американского типа, и однажды за ленчем в ресторане, расположенном в подвале нашего здания (Террада в тот день был в Вашингтоне), он очень просто и ясно изложил мне свою весьма оригинальную точку зрения, наблюдая за девушками, которые носились по углубленному в землю катку Рокфеллер-сентра.
