— Только потому, — ответил Малфой, — что они не могли колдовать.
— Неправда. Потому что они хорошие люди!
Гермиона отошла от них к пособиям и принялась разбирать их на обветшалые и те, что еще были в хорошем состоянии.
Гарри так увлекся, что не заметил этой маленькой перепалки, а когда дошел до пятой карточки, поднял голову и не сразу нашел Гермиону.
Она почувствовала, что на нее пристально смотрят, и повернулась к нему.
— В чем дело? Ты решил мне помочь… о… что там такое?
Она подошла и заглянула в карточку. Бегло пробежалась по строчкам.
— О! — она смотрела на него несколько ошарашенно.
— Да, — кивнул Гарри.
— Что там такое? — заинтересовались Рон и Невилл. Драко тоже затаился, ожидая развязки.
— Гарри, — заговорила Гермиона, — это просто совпадение.
— Да? — ядовито возразил он. — А это — тоже совпадение? — и швырнул ей оставшиеся папки. И отошел от них к окну.
Невилл и Рон, прочтя записи, переглянулись и замолчали.
— Да что там такое? — не выдержал Малфой.
Он подошел ближе и вырвал одну из карточек у Гермионы.
— Двойное взыскание, — прочел вслух Драко, — накладывается на Ремуса Люпина, Сириуса Блэка, Питера Петтигрю и Джеймса Поттера. — Он удивленно всех оглядел. — Я чего–то не знаю? Почему у вас такие лица? Ну, подралась четверка гриффов с нашими. Ну, магию применили. Ну, попало посторонним. Было бы из–за чего делать похоронные лица.
— Рон, — вдруг заговорил Гарри, — как ты думаешь, реально ли попасть в вашу гостиную, когда все уснут?
— Давай, Уизли, пусти змею к себе… — хмыкнул Драко.
— Зачем тебе? — удивился Рон.
— Я объясню. Потом…
Рон колебался недолго:
— Когда?
— Сегодня, лучше сегодня.
Слоняться возле портрета Полной дамы, вздрагивать из–за каждого шороха, отступать за угол, если кто–нибудь из портретов просыпался, было невесело. Гарри понимал, что если его обнаружат, то не только назначат отработку, но и снимут баллы — за что никто ему в Слизерине спасибо не скажет. И в первую очередь, конечно, декан.
Рон должен был выйти из гостиной, как только все разойдутся по спальням. Минуты ожидания тянулись медленно, и Гарри успел не только представить, что напишет его родителям Минерва Макгонагалл и какое ему придумает наказание — наверняка гораздо хуже, чем придумал Северус Снейп! — но и что будет, если кто–нибудь из гриффиндорцев проснется и обнаружит его в своей гостиной.
Но никакие мысли о последствиях не заставили его уйти назад в подземелья. Карточка с четырьмя именами жгла карман, и Гарри просто не мог думать ни о чем другом, как о тайнике Мародеров. Он сам не мог сказать, что хочет там обнаружить, но так хотелось убедиться, что Питер Петтигрю не был Мародером и не дружил с его родителями.
