— Повесить негодяя при всем честном народе! — стукнул шпагой император.
— Так ведь честного народа не наберешься, — возразил Дззы. — Если наказывать, то сразу всех.
— Повесить! — заупрямился Павел. — Порок должен быть наказан!
— Да его и повесили, — попробовал успокоить его величество спутник. — Сам видел афишу: «Голосуйте за…». Не знаю, выбрали его в Совет цезарей или нет, но афиша висела.
В одной из комнат дверь была заперта изнутри.
— А вот он где скрывается! — возликовал истинный хозяин Дворца–музея и стукнул носком ботфорта в дверь. — Эй, кто там? Я, император Павел, приказываю…
За дверью было тихо.
— Я — диктатор Дззы…
Дверь неожиданно распахнулась.
— Вячеслав Андреич! — сжал в объятьях Дззы короткорукого карлика в белом халате. — Как хорошо, что вы спаслись!
— Но вы меня оставили без практики, — всхлипнул главный психиатр Содомии. — Я деградирую как специалист.
Глаза его странно бегали. В уголках губ пузырилась слюна. Тело дергалось. Он, никогда не отличавшийся устойчивой психикой, в результате пережитого за последние месяцы почти утратил способность контролировать свое поведение. Все больше склонялся к однажды возникшей догадке, что в библейские времена он был женой Лота. Следовательно… Он застывал, как столп.
— Зато прежде потрудились, — напомнил о его заслугах перед государством диктатор и доверительно наклонился к уху своего верного помощника. — Ну, не скромничайте, признайтесь: ни одного диссидента не оставили без внимания?
— Хотя бы один остался, самый завалящий, — заныл психиатр, плотоядно поглядывая на Павла. — Я бы на нем новый препарат попробовал. «Золотая середина». Один укол — и любой гений становится нормальным членом общества. У него пробуждается гражданская сознательность. Вместо гневных писем, критикующих все и вся, он начинает строчить вполне конкретные доносы и в этом достигает истинного профессионализма. Из кожи лезет, добиваясь приема в СЛН. На что уж неуправляем был Могучий Хрен… Хорошая порция «Золотой середины» — и залепетал извинения в адрес Порчи…
Что–то невразумительное хмыкнул диктатор Дззы. Вячеслав Андреич на ходу перестроился:
— Высшей наградой для него становится доверие диктатора Дззы…
Павел нетерпеливо кашлянул, напомнив о своем присутствии.
— А нельзя ли «Золотую середину» испробовать сначала на привидениях? Шастает здесь одно… Из этих дисси…
Психиатр не успел ответить. Совсем рядом раздался голос, недавно напугавший диктатора:
— Была у диктатора Дззы любимая авторучка. Звал он ее ласково Феденькой, потому что это была особенная авторучка. Мужеского пола. Стоило ее (его) легонько сжать, сами собой лились доклады, постановления, которые и составляли бессчетные тома правителя, загромоздившие Содомию. И неизвестно, сколько бы еще настрочил томов Феденька диктатору, да сбежал авторучк на редакторскую должность в «Литературную Содомию» вместо Бори Чаковского…
